В этом я с ней полностью солидарен!
А молитвам её обучила наша бабушка, убедив, что детям полезно перед сном услышать божьи слова. Она выучила наизусть «Отче наш» и «Богородица», и каждый вечер перед сном, сколько помню себя в детстве, мама читала их нам, своим сыновьям, зависимо от личного невысокого мнения от их пользы.
«Брр…ужасно, что погибают маленькие дети! Но наш мир изменился, и мы должны подстроиться под него, иначе издохнем, как они».
Я оставил её наедине со своими мыслями и отозвав пса открыл дверь в ванную. Наружу вывалилась обычная личинка с окровавленной мордой и, увидев новую жертву, поползла в мою сторону. Проделав всё по заранее оговорённой нами схеме, я снова подставил твари древко копья, и после того, как она вцепилась в него мертвой хваткой, позвал Киру.
Воткнув ей в башку кинжалы, по самую рукоять, он замер в ожидании опыта. Конечно же, зелёный шарик послушно влетел ему в грудь, а следом его глаза просто вылезли из орбит.
«О, ясно! Объявилась дамочка, со своей болтовней» — догадался я.
— Что слышишь, браток?
— Ооо! Откуда он звучит? — огляделся по сторонам Кирилл. — Говорит:
— Приветствую тебя Безымянный!
— Ты набрал нужное количество силы духа и прошел инициацию!
— Ты достиг первого уровня развития!
— Максимальный объём здоровья — восстановлен.
— Максимальный объём души — восстановлен.
— Удачи в новом мире! — повторил он за ней вслух. — Вау, это круто! Мне понравилось, давай ещё Ромаха?
— Ха! Деловая колбаса! — хмыкнул я. — Учись убивать их лицом к лицу, а так конечно легко.
Он довольно хихикнул, и зачем-то заглянул в ванную. И тут его снова начало рвать. Я бросился к нему, и тоже посмотрел, что там такое. В ванне лежал труп мужчины. Тварь не смогла до него добраться и сожрать целиком, но вырвав прилично кусков мяса, обрекла на медленную смерть.
Отец семейства лежал голый на дне ванны. Тварь появилась, когда он собирался принять душ и дать отпор ему было нечем. Пытаясь спастись, после нескольких укусов, он растянулся так, чтобы личинка не могла его грызть, но получив множественные ранения, всё равно истёк кровью.
Впервые я увидел мёртвого человека неподготовленного к похоронам. На меня смотрели леденящие душу чёрные глаза без белка. От трупа исходила отвратительная вонь испражнений и меня стошнило на пол, опустошив и без того почти пустой желудок.
«Гадство! Хоть не жри совсем» — раздражение накатило волной, отгоняя испытанное отвращение. «Так и с голоду издохнуть не долго».