Марина повела бровью.
– Есть мужчины, которые видят и берут, – тем не менее продолжила она. – И даже если не совсем любишь, идешь следом. Становится увлекательно. А есть такие… Которым достаются объедки с чужого стола или вовсе те, кого есть никто и не хотел.
Вера приостановилась. Если в ее воображении и тлел какой-то интерес к Ярославу, он успешно притуплялся общей апатичностью ее сознания в данный период. Вера плохо ела, отрывисто спала и почти ничего не соображала. Она истерично не желала внимать тому, что творилось вокруг. Не желала признавать факта идиотской, все тянущейся войны и, главное, неопределенности из-за нее. Не желала верить, что ее прошлая жизнь распалась. Что больше нет мамы, ее скупой нежности и ясного запаха.
Вера попыталась подумать о Матвее. Обладал ли он этими качествами? Наверное, да, если ее так тянуло к нему. Но он был более дружелюбен и остроумен, чем Ярослав, не умеющий выглядеть смешно. С ним она как с единственным на свете другом хохотала до сгибания пополам. Он не стеснялся уважать женщин. Ярослав же помогал без шуток-прибауток, как Матвей, и не забывал обещаний. Он охотно позволял ей укрываться в своей тени, хотя Вера и не позволяла руководить собой. От каждого его действа веяло значительностью. Он начал казаться Вере надежнее Матвея. На миг Вера испытала досаду от того, что Ярослав не вел себя как завоеватель с ней, а усвоил тон отца. А к Марине, колкой, высокомерной, был странно привязан, стоически терпя ее язвительность. Вере вновь стало грустно от того, что люди куда-то ускользают, имеют от нее какие-то секреты, легко вступают в контакты… В то время, как она обо всем узнает последней.
– Я бы не сказала, что у Ярослава непомерное самомнение, – проговорила Вера, когда эти размышления пронеслись в ее голове за секунду.
– Чтобы понять мужчину, с ним нужно спать.
Вера покраснела.
– У тебя есть друг?
Вера задумалась.
– Нет.
– Может, оно к лучшему. У меня их было столько, что черт ногу сломит.
– И что это дало вам… тебе?
Марина странно прищурилась.
– Не знаю. Просто так идет по накатанной.
– Какие-нибудь… Эмоции? Новые впечатления?
– В общем, да… Но ты усложняешь повседневность.
Вера задумалась вновь.
– Так я лучше понимаю. Мне кажется, что так я лучше разбираюсь в хаосе, который творится вокруг.
– Порой лучше просто жить, отдавшись чувствам.
– Наитием?
– Именно.
– А разум?
– Прибереги его для стариков, – рассмеялась Марина, закинув голову.
Почему-то, даже когда она смеялась, она оставалась холодноватой.
– В этом секрет иметь большой круг знакомств?
– Что ты имеешь ввиду?