Нет, я не пойду туда! Даже под дулом пистолета!
– Нам сюда, – кивает Горский совсем в другую сторону, и мы удаляемся от той самой «Аляски».
Куда? Знать не знаю. Волку тоже интересно.
И, только прошагав около пятисот метров к речке, я наконец выдыхаю. Потому что здесь правда оказывается уютно и красиво: утепленные беседки, огоньки – все в огнях! А еще вода и запах! М-м-м, пахнет жареным мясом. Волк облизывается.
– Малыш, ты же неголодный. – Чешу за ухом, как ему нравится, чтобы успокоить, но, кажется, он и без того более чем спокоен.
А вокруг просто огромное множество собак!
Я все же теряю бдительность, Волк рвет когти и тянет вперед, но я удерживаю его. Никита кладет руку мне на спину и чуть поторапливает. Я вижу, как нам машет его бородатый друг.
– Ого! Вот это монстр! – Макс не скрывает удивления.
Волк умеет производить впечатление. Особенно если не знать его добрый нрав. Да, он не идет на контакт, но никого без причины не обидит. И едва я думаю об этом, как тот с места делает рывок вперед и, выставив грозную морду, гаркает так, что вблизи – и не только – все обращают на нас внимание. Так это дурацкий бигль виноват! Делал садку6 на малышку Клео, которая даже ничего не поняла. Вечно Волк всех защищает. Но сейчас из-за его благородства я оказываюсь под обстрелом не одного десятка глаз.
Макс шутит. Дерганый бигль скулит и убегает, как побитый щенок. А Клеопатра с достоинством царицы обнюхивает Волка и возвращается к хозяину.
Две девушки, которые стоят с бородачом, здороваются со мной, хотя на их лицам все написано. Уже просканировали и оценили мое старое тряпье. Честно? Мне даже легче становится, хуже было бы, если притворялись милыми.
После неуклюжего знакомства, когда Макс представляет меня Радой, а дамочек Евой и Вероникой, у них завязывается несуразный разговор, смысл которого один – человек заводит собаку, и мир открывается ему по-новому, становится больше. Я не лезу в беседу, меня от одного выражения «человек заводит» уже коробит, а эти открыто хвастаются друг перед другом. Мы с Космосом то, мы с Космосом это… Бали, Занзибар, что-то еще, да, Никит?
Горский. Да, он по-прежнему стоит позади. Чувствую его присутствие спиной. И дамы таращат глаза поверх моей макушки. Никита, Никита, Никита! И как Макс это выносит? Одна уже прямо сейчас полезет через меня на шею к Горскому. Растопчет, если не поскользнется.
Сама не замечаю, как вступаю в спор с Максимом – от скуки и, скорее всего, чтобы заглушить этот свистящий шепот в левом ухе. Ева без остановки болтает обо всем на свете, будто примеряет Никитича, как зовет его друг, на роль Адама. Фу.