Да-да, бойся, я на тебя всех собак спущу, – это я пытаюсь выразить взглядом, потому что, если честно, мне безумно страшно. Не из-за того, что она может сделать, а из-за того, что может сказать.
– До меня дошли слухи, – начинает она, и мне уже хочется уйти, – что вас с Никитой видели в «Аляске».
И? Молчу. Пусть думает, что я немая.
– Хочу напомнить, меня связывает с Никитой почти десять лет отношений.
Я продолжаю – нема как рыба. Язык отсох, и я могу изъясняться лишь жестами, поэтому слегка приподнимаю брови, мол, продолжай.
– Да, между нами все сложно…
Все не так, как кажется, – звучат его слова в голове. – Она мне больше не невеста.
– Я совершила ошибку и собираюсь все исправить. Мы расставались десятки раз, но обязательно помиримся. А ты пострадаешь. Я хочу, как лучше, даже если тебе сейчас так не кажется.
Доверься мне. – Мурашки от одного воспоминания.
– Я понятно изъясняюсь? – слишком резко вырывается у нее.
Она пытается говорить вежливо и сдержать бурлящее в ней зло, но я все вижу по глазам. Добра она мне точно не желает.
– Боже правый, как же туго! Никита собирается возвращаться в Москву. У него там обязательства, работа, дом и я. Так что отвали, ты ему не пара.
Больше похоже на правду.
– Возможно, – соглашаюсь я, и на лице королевны появляется оскал, – только не тебе это решать.
Она психует, я не слушаю, удаляюсь от нее, смакуя мысль, которая дает второе дыхание: они расстались. Что бы ни случилось потом, сейчас с ней его не связывает ровным счетом ничего.
И разом наш поцелуй становится прекраснее, а образ Никиты в голове светлее. Он не мог, я ведь знала. Это не похоже на него – предательство, измена. Поцелуй – это ведь измена, да?
И если все не так, как кажется, может быть, нам все-таки можно…
– Что за Бритни Спирс тебе докучает? – спрашивает охранник на входе.
– Да неважно, – отмахиваюсь я, – перепутала меня с кем-то.
– Недобрым взглядом она тебя провожала, кроха. Осторожнее.
– Хорошо, – соглашаюсь я, когда он тормошит мне волосы, и понимаю, что еще услышу об этом на работе.
Сегодня я много тренируюсь сама – во мне бурлит энергия и силы. Я давно не была на таком подъеме. Бегаю, приседаю, даже подтягиваюсь. Волк в ужасе смотрит на меня и ничего не понимает. Я сама плохо соображаю, просто знаю: мне нужно что-то делать, чтобы не сойти с ума! Потому как все – абсолютно и тотально все – мысли только о Никите.
– Маугли, – зовет Кощеев, когда я делаю третий подход прыжков. – Дуй на вызов.
– Сама?
– Да, снова дурацкий «Рассвет», четвертый раз. Кто-то и правда издевается над семейкой.