В этот же момент моё присутствие обнаружила Стешка.
— Айчик, смотри, Сашка к-к нам в гости п-приехал! А это его Мила, — Ах, как мило! — Ну, ты п-помнишь, я тебе рассказывала?
— Не помню, — ничуть не вру я, потому что все сведения об этом придурке я всегда пропускаю мимо ушей.
— Степаш! — изумлённо восклицает мама, вытаращившись на младшую дочь. — Какая Айчик? Ты уже забыла, о чём мы говорили на кухне?
Одуреть! Может, этот дуэт тоже примкнёт к обсуждению моего морального облика?
— М-мам, а п-при чём здесь…
— И о чём таком вы говорили? — перебив Стешку, весело вопрошает братец и бесцеремонно разглядывает меня с головы до ног.
— Это только наше дело, — рявкнула Алекс, полоснув по маме яростным взглядом, — и гостей не касается!
— Шурик, какая ты стала злющая! — заржал этот придурок и снова уставился на меня. — А кто это у нас не здоровается, а?
Это он мне, что ли?
— Айка! А ты совсем не меняешься, такая же мелкая пигалица! — скалится рыжая морда.
— А ты возмудел, Александр, — я стараюсь говорить ровно и негромко, сдерживая порыв раскровить его рыжий пятак. — Даже, смотрю, сало подрастерял. Я слышала, ты на какой-то модной диете? Эффективно! И не беда, что грудь впалая, зато спина колесом.
— Всё та же борзая гейша, — цедит Сашок, но по его глазам я уже вижу, что он всё помнит и по-прежнему меня боится.
— Гейша?! Да это ещё слабо сказано! — обрадовалась мама и одновременно получила ответы:
— Мам, перестань! — от Стешки…
— Захлопни рот! — от Алекс.
На пару секунд повисла пауза… И вот чую я, что добром это не кончится…
И тут как понеслось недоброе!..
Мама, нащупав поддержку, вообще собрала всё в кучу — говно, котлеты, одуванчики… В собственном доме ей нет никакой жизни — ни комфорта, ни покоя, ни уважения! И денег нет! Одна дочь — идиотка — профукала миллионы! Вторая — воровка и проститутка! — пришкерила наследство, а у самой богатый папик-педофил!
А рыжий дурак весь с пониманием и сочувствием:
— Жесть! Как же ты так вляпалась, мамуль?!
А озверевшая Алекс вляпавшейся маме:
— Да если это правда, я тебя же первую посажу за сутенерство! — и любимому брату: — А ты заверни хлебало, подсирала!
И Стешка дрожащими губёшками:
— Мам, ты за-зачем так, с-с ума с-сошла?!
— Марш в свою комнату, мала ещё рассуждать! — негодует мама, пятясь от Алекс за спину сына.
— Да? А с-слушать эти г-гадости, я уже вы-выросла?
И шокированная по самый клюв Мила, приложив зеркальный маникюр к распахнутому рту:
— Какой ужас, Алекс! Вот это у тебя семейка!
Ох, как же бесит эта курица!
— А ты здесь что потеряла? Ты кто есть? — мой негромкий голос тонет в шумной брани, но носатая меня услышала.