И вот сейчас я смотрю на протянутую руку Рябинина… Каждая гейша умеет петь и танцевать. А я… не зря Алекс всегда смеялась, что я самая неправильная гейша. Ну когда-то же стоит попробовать, так почему не сейчас? Я решительно вкладываю в мужскую ладонь свою. От чужого прикосновения к моей коже по всему телу пробегают колючие неприятные мурашки, но я стискиваю зубы и терплю. Мы просто потанцуем. Я выбираюсь из-за стола и смотрю мужчине в глаза.
— Вы подскажете мне, что надо делать?
— Не понял, — Рябинин хмурится, — ты о чём?
— Это мой первый танец, Пал Ильич, — произношу доверительно и очень тихо.
— Ого! Вот это ответственность! Я аж вспотел от волнения. Ты только расслабься, ладно? И, пожалуйста, не думай о том, что надо делать, просто следуй за мной.
У нас получается, и я не могу сдержать торжествующей улыбки. Рябинин ведёт меня очень бережно и плавно, а я действительно забываю о том, что не умею танцевать. Потому что я танцую! Вот только противные мурашки до сих пор покалывают кожу, хотя Пал Ильич и не прижимает меня крепко. Наверняка он знает от Вадика о моих странностях, поэтому очень деликатен в прикосновениях.
«Спасибо», — говорю ему взглядом, и его глаза улыбаются.
— Надо полагать, я гениальный учитель танцев, — смеётся мой партнёр. — Хотя, стоит признать, здесь вовсе нет моей заслуги. Я же видел, как ты танцуешь с нунчаками, а это, Айка, даже покруче балета.
Да, Ли тоже так говорил…
— Ты в Киеве таким штукам научилась?
Я киваю одними ресницами.
— Давно?
— В десять лет, — отвечаю после недолгой паузы.
Рябинин не дурак — сразу понимает, что я не готова обсуждать эту тему, и легко переходит к актуальному:
— Как тебе свадьба?
— Громкая.
— О-о, это ещё главного конкурса не было! Вот где наверняка будет громко, — Пал Ильич смеётся, но мне кажется, что ему не весело.
Когда же уже закончится эта свадьба? Домой хочу, к Ричарду. И маму увести бы отсюда поскорее…
— Я знаю, что ты злишься на Вадима.
Молчу. Но это и не вопрос.
— Вадим сам очень переживает, ты ведь знаешь, как он привязан к тебе.
Пора отвязываться. И жизнь станет менее обременительной.
Сейчас прикосновения Рябинина-старшего кажутся особенно неуютными, почти обжигают.
— Я хочу в следующем году отправить Алекс учиться.
Хорошее дело, нужное.
— Тоже в Штаты отправите? — не удерживаюсь от колкости.
— Не язви. Я собираюсь это сделать не для жены своего сына, а прежде всего для моего ценного сотрудника. Алекс очень способная девочка и нужна мне здесь.
— Здорово придумали, Пал Ильич! А что, отлично — посадить её здесь на короткий поводок и пусть впахивает, пока Ваш сынок будет резвиться, как козел на вольных лугах.