Никита механически переставлял ноги, полностью поглощённый неожиданным предположением. После слов мужчины, ему и правда показалось, что у него внутри живёт волк. И как он сразу не понял этого? Его подселенец часто рычал, по-зверинному ворчал, щёлкал зубами и очень характерно выл. Ладно, допустим мужик прав и у Никиты нестандартное раздвоение личности, но откуда он узнал? Что он преподает? Психиатрию?
— Меня зовут Олег Владимирович Бельшанский. — Мужчина остановился возле парковой скамейки и жестом предложил Никите присесть. — Я состою в Южно-Уральской стае.
Никита послушно сел и заторможенно поднял голову, разглядывая непонятного мужчину и пытаясь понять, что он сказал и что, собственно, хочет от него, Никиты.
— А вы, молодой человек, представиться не хотите?
— Я Никита… Смолянинов Никита.
Никите пришлось приложить усилие, чтобы разжать губы и произнести свое имя. Его охватило странное предчувствие, словно сейчас должно было произойти нечто важное. И оно произошло.
— Из какой ты стаи, Никита? Кто твой альфа?
Никиту охватило изумление и оно не укрылось от внимательного взгляда Бельшанского.
— Что такое? — чем дольше длилось молчание, тем сильнее Настин препод хмурился, и Никите пришлось сказать хоть что-то, чтобы прекратить эти бессмысленные переглядывания.
— Я… я не понимаю, о чем вы. Ни в какой стае я не состою. И что за альфа?
Губы Бельшанского дрогнули в снисходительной усмешке, но стоило ему понять, что Никита говорит серьезно и подобие улыбки пропало.
— Ладно… Попробуем по другому. — Бельшанский прищурился и повел плечами, отчего Никита понял — он волнуется, хоть и пытается казаться спокойным. Но после вопроса преподавателя, всерьез заволновался уже Никита. — Ты же знаешь, что ты оборотень?
Никита заерзал под пытливым взглядом и пожалел, что сел на скамейку, оставив при этом Бельшанскому возможность стоять и смотреть на него сверху вниз, а мужчина понятливо кивнул головой.
— Не веришь, значит. И не знаешь… Ну что ж, давай знакомиться.
Никита открыл рот, чтобы напомнить, что они уже знакомы, но внезапно услышал в своей голове чужой короткий вой, на который сразу же откликнулся повизгиванием его подселенец. Вой повторился, сменился на строгое ворчание, и подселенец Никиты зашелся истеричным лаем и рычанием. В голове разразилась настоящая война, хотя внешне мужчины выглядели неподвижными и только ошарашенное лицо Никиты выдавало, что тут происходит нечто необычное.
— Да уж, — покачал головой Бельшанский и в голове Никиты наступила тишина. — Ты совсем запустил своего волка. Ты хоть раз оборачивался?