— Настюш, и ты здесь? Что у вас произошло? — Тревога и усталый вид превратили бойкую Никитину родительницу в замотанную проблемами тётку. Она с кряхтением поднялась на террасу и присела на скрипнувший под ее весом пластиковый стул. — Натворили чего или как?
Все ясно, тетя Люба ожидала неприятностей и по строгому виды альфы и хмурому выражению лица Никиты я поняла — неприятности точно будут.
Уж не знаю, случайно так вышло или Никита специально встал передо мной, закрывая своей спиной от альфы, который, к слову, и так стоял в добрых двух десятках метров от нас, но видно мне было только тетю Любу.
Бедная женщина не знала, куда деть руки и беспокойно мяла подол легкого платья, тут же его суетливо одергивала и опять принималась комкать.
— Не волнуйтесь вы так, Любовь Александровна, — альфа шагнул ближе и его нога появилась в зоне моего зрения. Никита тоже отреагировал движением, скрывая от меня высокий военный ботинок и брюки цвета хаки.
— Да я не волнуюсь, — теть Люба потерла грудь в области сердца и смахнула со лба капельки влаги. — Простите… Артем… Викторович, правильно? Ага… Артем Викторович, что произошло? Мне толком ничего не объяснили, привезли сюда. А у меня там варенье… Ладно, не важно. Ещё и эти тут, — тетя Люба кивнула в нашу сторону.
— Никита, хочешь сам рассказать? — от вопроса альфы спина перед моими глазами напряглась, но ответа не последовало и Артем Викторович продолжил сам. — Любовь Александровна, извините за возможно бестактный вопрос, но где папа Никиты?
— А? — лицо теть Любы посерело, а затем начало стремительно краснеть. — З-зачем вам? К-какое это имеет значение..
Мне стало жаль бедняжку и захотелось если не прекратить этот непонятный мне допрос, то хотя бы утешить ее, но Никита меня не пустил, преградив путь рукой и задвинув назад, себе за спину. Вот ведь…!
— Поверьте, это имеет огромное значение. У Никиты обнаружились некоторые генетические особенности и нам бы хотелось связаться с его отцом, чтобы прояснить пару моментов, и возможно, обследовать.
— Что? — теть Люба схватилась за сердце, попыталась встать, но не смогла и опять рухнула на скрипучий стул, протягивая вторую руку к сыну. — Ты болен? Почему мне не сказал? Что у тебя болит? А вы … вы врач? Что с моим сыном, можете объяснить?
Артем Викторович вздохнул и, судя по шороху, опять переместился.
— Любовь Александровна, нам нужен отец Никиты, иначе мы ничем не сможем помочь.
У меня всё-таки получилось выглянуть из-за широкой Никитиной спины, правда, для этого пришлось прижаться к нему сзади и положить ладони на бока. Никита перестал крутиться, замер в одном положение, а я похвалила свою находчивость. Любопытство и желание разобраться в происходящем пересилило неловкость, да и что я, никогда не обнимала Никитку? Подумаешь, великое дело!