Смущённое лицо Никиты, когда он не знал, что ответить на мой вопрос о том, был ли у него секс. Вот уж повеселился он в душе, наверное. Он спал с моей подругой, а я подозревала его в девственности!
Вспоминала я и бесконечные рассказы Катюхи о ее похождениях. Вот уж кто жил на полную катушку, так это она. Понравился парень? Добро пожаловать в постель, а знакомиться при этом не обязательно.
Нет, Катю я не осуждала, даже где-то завидовала ее лёгкому отношению к удовольствиям, хоть и бесила ее иногда нравоучениями и напоминанием о необходимости заботиться о безопасности. Ну такая уж я, ответственная. А она другая, веселая и беззаботная, не отказывающая себе в приятностях.
И это тоже сейчас злило! Я относилась к сексу, как к чему-то самому сокровенному, как к несомненному доказательству любви, апогею доверия между двумя любящими сердцами, а Катя могла по-быстрому перепихнуться с тем же Никиткой в чьем-нибудь туалете.
Я застонала под давлением воспоминаний, встала с кровати и отправилась в душ, но и там меня преследовали счастливые лица бывших друзей. Сколько раз они возвращались вот так, под руку, после совместных отлучек? Да только на моих "проводах" в Москву, когда мы до утра танцевали в клубе, Никита раз десять ходил искать и возвращать за столик слишком общительную Катюху и пару раз его не было довольно долго.
Все, не могу больше!
Я, злая, как обиженная ведьма, выскочила из ванной, в яростном порыве сорвала постельное белье с кровати, бросила на пол и хорошенько истоптала ногами. Ненавижу! Сволочь! Скотина! Предатель!
Телефон все звонил, но теперь к Кате присоединился и Никита, беся меня соблазнительной улыбкой на заставке своего звонка.
Не долго думая, я отключила надоедливую трубку, оделась и ушла из квартиры, справедливо полагая, что скоро тут будут либо Катька, либо Никита, а то и, не дай Бог, оба.
Видеть я их сейчас не могла. Катька, долбаный недоучившийся психолог, постоянно твердит, как важно общаться и проговаривать вслух претензии, чтобы недовольство не копилось. Прорабатывать, так сказать, проблемы и острые вопросы. Но о чем тут можно говорить, я, честно сказать, не знала. Ну извинятся они и что дальше? Никита опять заведет — это было неважно, это случайность, не принимай близко к сердцу. Катя вообще не поймет суть претензий. Ну переспали и что с того?
Получается, я одна дура в этой ситуации?
Пары ярости и река слез домчали меня до проспекта, где я села в первый, подкативший к остановке, трамвай, забилась в дальний угол возле последней двери и уставилась в окно. Мимо проплывал предосенний выгоревший степной пейзаж с редкими вкраплениями чахлых кустов, гордо именуемых у нас в регионе "кленами", трамвай дёргался и скрежетал невидимыми внутренностями, а я с некоторой долей иронии признавала — все, что меня сейчас окружает, как нельзя лучше отражает мое внутреннее состояние. Я ощущала себя выжженной, уставшей и опустошенной, как пыльное нутро старого городского транспорта, в котором была только я да безучастный кондуктор.