Поэтому я быстро прошмыгнула в ванную со своей жалкой котомкой и полезла в душ. Волосы мочить не стала, воспользовалась Олиной шапочкой для душа, помылась быстренько и вылезла. Уже спокойнее я перебрала вещи в котомке, смогла выудить запасные трусики, но лосины и футболку все же оставила. Сама не понимаю, зачем я оставила на себе футболку – она была Якуба и отдаленно пахла его парфюмом, оставшимся на одежде даже после стирки. Надо было избавить от любого напоминания об этом озабоченном маньяке, но…
Но я осталась в его футболке и не могла найти оправданий для своих действий.
Ни одного оправдания!
Перестав терзать совесть, которая накрепко уснула, я вышла из душа и пошла в кухню. Оля стояла у окна, курила в приоткрытую форточку и разговаривала с кем-то по телефону:
– Да, у меня. Хорошо… Как смогу. Поспешите.
Подруга услышала мои шаги и обернулась с удивленной улыбкой:
– Ты так быстро! – произнесла с заминкой, отключила звонок. – Я думала, ты долго будешь возиться в душе…
– Не хотела тебя стеснять, наверняка тебе самой после работы захочется ополоснуться в душе?
– Ага, жара адская! Так… Чайник сейчас включу! – засуетилась на кухне.
– С кем болтала? – спросила я, чтобы не молчать.
– Я тут… эээ… с родителями беседовала. Они все за свою птицу переживают! Говорю, да у меня, позабочусь как смогу, – ответила Оля, стоя ко мне спиной.
Она поставила на стол вазу со сладостями к чаю, налила чай в кружку и села напротив, помешивая сахар в кружке. Я попыталась поинтересоваться, как дела. Оля отвечала, но почему-то разговор не клеился. Я подумала, вдруг у нее были на этот вечер свои планы, поэтому она немного странно себя вела и постоянно поглядывала на часы.
– Спасибо за чай, Оль. Я сегодня устала, наверное, прилягу. В зале можно?
– На одиночный дива? Можно, конечно, сейчас дам тебе покрывало и подушку, передохни немного, на тебе лица нет, дерганая какая-то…
Через пять минут я уже лежала под тонюсеньким одеялом в зале и пыталась уснуть. Но выброс адреналина до сих пор бушевал в крови, а по коже ползли медленно-медленно ледяные мурашки. Может быть, одеяло было слишком холодное? Но просить Олю дать другое одеяло я не стала, пыталась уснуть так.
Примерно через полчаса подруга на цыпочках прошла в зал:
– Ты спишь? Мия… – позвала шепотом.
Я изобразила глубокое спящее дыхание, а подруга вышла и прикрыла дверь. Я слышала, как она шепталась за дверью, но слов разобрать не могла.
Через несколько минут осторожно щелкнул ключ в замке.
Наверное, у Оли точно были свои планы на вечер, поэтому она ушла, подумала я и повернулась лицом к спинке дивана.