Игнат что-то говорил, но слух поебически фильтровал все лишние звуки и сконцентрировался только на звуке дыхания Мии. Оно было прерывистое, с всхлипываниями.
Вот-вот разревется, что ли?
Все, о чем я мог думать, это одна проблемная Пчелка, сидящая на заднем сиденье.
Я едва не рычал, наблюдая, как она сидит, напряженная и покусывает губки, обеспокоенно смотря по сторонам. Смотрел на эти пушные губки и возбуждался, замечал, как она поправляла волосы дрогнувшими пальцами, и сатанел!
Она источала медовую сладость и пахла грехом.
Якуб
Все, о чем я мог думать, все, чего я хотел – как можно скорее сорвать с нее эти тряпки и исследовать каждый сантиметр ее бархатной кожи.
Хотелось языком пробежаться по каждому изгибу, вобрать в рот тугие сосочки и катать, как шарики, на языке.
– Нужно быть начеку, – снова сказал приятель.
Да-да, махнул я согласно, испытывая адское неудобство от того, как сильно возбудился, не в силах контролировать это.
Медленно вдохнул воздух, уловив нотки ее персонального запаха. От мысли, что кто-то другой мог тоже это почувствовать и хотеть украсть, присвоить, по венам разлился яд.
Не для того я впрягся в поиски и провел несколько ошеломительных дней воздержания, чтобы передать Пчелку кому-то другому!
– А вот и они, – негромко произнес Игнат, остановившись возле ТЦ.
Мия посмотрела в том же направлении, что и я, заметив Ваню и Адама.
Разумеется, она заметила Адама – эти два метра роста и гору мышц трудно не заметить. В одной руке у моего брата была громадная сахарная вата, во второй – рожок с мороженым. Ванька стоял рядом и ел вату, откусывая ее прям от мотка, а второй ручонкой крепко держался за связку шаров – такую огромную, как только его самого вверх не приподняло!
Ванька точно был счастлив! Он заметил нас и побежал в нашу сторону.
– На переднее пересядешь? – попросил я Мию, ревностно не желая, чтобы Пчелка с моим братом даже просто на одном диване сидела.
Мия вылезла и застыла, глядя, как резво приближался Адам. Мой братец нацелился взглядом на девушку и ускорился, подойдя к машине.
– Рад новой встрече! – подмигнул он, вздев кверху бровь. – Будешь мороженое? Шарики, как на подбор, только лизнуть осталось! – выпалил Адам, игнорируя мои взгляды.
Мия посмотрела на него, потом на меня, потом снова на брата и отобрала мороженое, а потом шмякнула им в наглую морду здоровяка.
– Сами… свои…. Шарики… – прошипела сердито. – Облизывайте! – и заплакала в голос, закрыв лицо ладонями.
Сквозь рыдания Мии я разобрал сдавленное «никуда я с вами не поеду», «козлы озабоченные», а еще она что-то продавать собиралась.