И первой открывшейся возможностью воспользовалась Наташа.
Она появилась среди других молодых женщин, с которыми Михаил водил знакомство в своем ОКБ, и сразу выделилась среди них. Тогда были в моде итальянские фильмы и их героини, которых играли безусловные красавицы вроде Джины Лолобриджиды или Сильваны Пампанини. Так вот – лицом Наташа была вроде как их сестра – средиземноморская, но все же и московская, доступная для общения. Фигура, правда, оказалась менее эффектной, чем у суперзвезд, но впечатления от красоты лица не портила. Лицо же действительно было почти ударным. И все-таки Михаил, скорей всего, устоял бы против Наташиных чар, если бы и ей в его лице не почудилось нечто долгожданное. И она взялась за дело со своей стороны, а он, увидев это, пошел навстречу. А выглядело это так.
В комнату, где работала Наташа, Михаил частенько заглядывал и до нее. Потрепавшись там с девушками когда больше, когда меньше, уходил к себе. В его комнату эти девушки не заходили. А Наташа пришла. За несколько дней знакомства выяснилось, что им приятно и рассказывать, и слушать друг друга.
Видимо, этого оказалось достаточно, чтобы однажды ночью он неожиданно проснулся и, лежа рядом со спящей Леной, стал смотреть над собой во тьму. И вдруг перед его глазами возникла Наташа. Она сидела в кресле среди незнакомой ему обстановки и беззвучно плакала, время от времени вытирая платком глаза. Михаил был глубоко озадачен. Видение (не сон!) казалось очень странным. Во-первых, потому что подобных видений прежде никогда не бывало. Во-вторых, он не понимал причин, по которым она плакала, тем более, что он ни разу не видел ее такой.
На следующий день Наташа заглянула к нему и на сей раз застала совсем одного. Поэтому Михаил решил рассказать, что прошедшей ночью представилось ему. Наташа слушала его с напряженным, пожалуй даже болезненным вниманием и ни разу не перебила, пока он не кончил.
– Ты видел меня во сне? – спросила она тогда.
– Нет, не во сне, – возразил он.
– А как же? Ведь меня не было там. Значит, во сне.
– Нет, я не спал. Говорю тебе – не спал.
– Ну, а как же тогда? Не понимаю.
– А я не понимаю, что тут не понять. Просто видел тебя. Вот и все.
– И я плакала?
– Да, плакала.
– Почему?
– Не имею представления. Ты ничего не говорила.
– А ты меня утешал?
– Утешал. Тебе трудно поверить?
– Ты мне что-нибудь говорил?
– Нет, молчал.
– Что же ты тогда делал?
– Гладил твою голову, чтобы успокоить. Постепенно ты начала успокаиваться. Так мне показалось.
– Больше ты ничего не видел?
– Ничего.
Наташа помолчала, потом, с сомнением покачав головой, словно выдавила из себя: