Дверь уже была заперта. После первых поцелуев Вера чуть-чуть успокоилась, но потом снова взволнованно зашептала: «Милый, меня очень добивался один знакомый…Он очень хотел…И однажды даже попробовал коснуться меня…там…Может быть, там что-то чуть-чуть и лопнуло… Но знай, верь мне, – он не был ТАМ!»…Михаил мгновенно представил всю сцену, как Вера была притиснута в угол кушетки все-таки распалившим ее, но не любимым ухажером, который обхаживал ее прелести, задрал юбку и даже сумел стащить трусы, но когда он начал слепо тыкаться в глухую промежность, Вера опомнилась и не допустила.
О чем ты, Верочка? – шепнул ей на ухо. – Чище тебя разве можно кого-то представить?!
И еще он подумал, что она сказала ему те слова, которые собиралась сказать мужу во время первого сближения с ним. Но он был не ее муж и таковым быть ей не мог и не собирался, о чем она хорошо знала заранее. И вот теперь ему, не очень даже влюбленному, передавались все атрибуты власти над ее женским естеством. Не зря ли? Разве для свидания в такой убогой канцелярской обстановке, в какой Вере предстояло лишиться девственности, предназначалось ее интимное признание?
Михаил расстегнул брюки, и они сползли вниз. Вера сняла трусы, и Михаил усадил ее перед собой на стол, подставив по сторонам два стула Вере для опоры ног. Взгляду Михаила открылось то, что он вот уже в течение нескольких недель ежедневно кроме выходных познавал и обласкивал рукою.
Он сделал небольшой шаг и приблизился вплотную. Плева поддалась не сразу, но он навалился сильней и рывком вошел в глубину. Хлынула кровь. Михаил немного отпрянул, но тут же снова вошел. Соединение было не долгим. Михаил не получил никаких оснований надеяться на то, что Вера запомнила об этом событии что-то кроме боли. Да и ему с взведенными нервами было далеко не так хорошо, как с женой. Пожалуй, Вера была близка к обмороку, но стоически от него удержалась. Михаил помог ей справиться с вытиранием, затем занялся собой. Одежда не пострадала. Формально все как будто прошло успешно – они соединились, преодолели девство, сбереженное до возраста двадцати шести лет (может, будущий муж и рад будет, что ему не придется взламывать это самому), к тому же они не перепачкались и не были застуканы посторонними людьми, однако все явно получилось не так, как каждый из них ожидал и хотел, особенно Вера. Разве для ТАКОГО соития она берегла себя столько лет, и разве ТАКОГО воздаяния заслуживала ее любовь и решимость?
Да и у Михаила разве таким было представление о наслаждениях с вполне привлекательной женщиной? Что-то с самого начала не заладилось и потащило в сторону от приятнейших и ярчайших ощущений, не оставив места ни окрылению, ни восторгу.