«Стоит, как проститутка на панели», – Санька сжал кулаки.
– Что хочу, то и делаю, – рассмеялась Катя. Развернулась и пошла, покачивая бёдрами, зная, что Санька смотрит ей в след. «Пусть сходит с ума. Думал, что там – в бане, взял надо мной верх. – Катя обернулась и помахала Саньке рукой. – Я всегда выше! Скоро весь этот вонючий мир будет у меня под ногами».
Санька нащупал в кармане джинсов три сотенных купюры. «Тётка Клава не продаст, – подумал парень. – Куплю в киоске».
Через пятнадцать минут Санька вернулся домой пьяным. Сел на скамейку у палисадника. Сверху нависали ветки черёмухи. Лунный свет пробивался через них и осколками разбитого зеркала падал на дорожку.
– Проститутка, сука, – шептал Санька, глядя себе под ноги.
– Напился! – презрительно сказала соседка Клава Уткина, гоня перед собой телёнка, забродившего до темна за речкой. – Ещё материнское молоко на губах не обсохло, а туда же.
– Да что вы понимаете, – Санька вздохнул. – Я люблю её!
– Катьку что ли? – женщина хлестнула телёнка хворостиной, и тот послушно убежал в открытую калитку.
– Катю!
– Дурак ты, сопливый. Такую девку, как резвую кобылу, в узде держать надо. А ты для неё, так – очередное развлечение. Она с Котовым спуталась, тот при больших деньгах. Мой племянник Ромка тут про неё такое сказал. Она там, на водопаде, с Котовым такое выделывала!
– Убью, гадину! – вдруг закричал Санька. Вскочил на ноги, подбежал к сваленным у забора чуркам. Там в большую чурку был воткнут колун. Схватил и затряс в высоко вскинутой руке. – Убью, сучку!
Со двора прибежал дед Лёня. Со всего маха отвесил Саньке оплеуху, вырвал из рук колун.
– Быстро домой, спать! – рыкнул дед. И Санька, уронив голову, ссутулив плечи, пошёл домой.
– Надо было сильнее дать по башке, – сказала Клавдия. – Что б всю дурь выбило. Своим ораньем всю улицу разбудил. А ты дед, куда смотришь?
– Куда надо смотрю, – дед Лёня грозно посмотрел на женщину. Она даже отступила на шаг. – Завтра же этой Катьки здесь не будет. В город первым автобусом отправлю.
– Правильно. А Саньку к Елене Захаровне отведи. У той дочка – загляденье. Скромная, домашняя, мастеровая. Ему такую, нашу – деревенскую надо.
Катя остановилась у пожарного входа сельского Клуба. Оглянулась. Темно. Лунный свет запутался в кронах высоких берёз. Темнеют стеной кусты разросшейся сирени. У дверей разрослась трава. Катя открыла дверь и прошла в тёмный коридор. В вестибюле, у главного входа, горело дежурное освещение. На дощатом, давно некрашеном полу стояла кадка с фикусом. Лежала красная дорожка.
«Деревня», – Катя сморщила нос от застоявшегося, душного воздуха.