Врешь, не возьмешь! Хватаю за плечо неосторожно подвернувшегося под руку Пиетта и выстраиваю своих сопровождающих в рядок.
– Стоять, улыбаться всем, кому сказано? – шиплю на попытавшегося сбежать Дарта Мола.
Залп фотовспышек. Такое должно понравиться: усталые, чуть растерянные рожи. Заразительная улыбка красавчика-Скайуокера – персонально для романтических девочек. Пытающийся отойти в тень смущенный Пиетт, которому верховный канцлер благодарно кладет руку на плечо – для амбициозных провинциальных мальчиков. Вежливо скалящийся забрак – для алиенов всех мастей. И мудрый, усталый я – для политических гурманов.
Только одними улыбками я не отделаюсь. Сквозь толпу журналистской братии прорываются три дамы: сенаторы Падме Наберрие и Мон Мотма с магистром Шаак Ти.
– Возникшая взрывоопасная ситуация должна быть изучена в Сенатском комитете по противодействию терроризму!
– Но прежде этого мы протестуем против несанкционированной Сенатом атаки на мирный Мустафар!
– Правительство должно немедленно выделить средства на изучение феномена здешних развалин!
Понеслось… Впрочем, успеваю заметить, как сенатор Наберрие отложила идею немедленного созыва сенатского комитета ради страстного поцелуя со Скайуокером. Зато оставшиеся впились в меня как пиявки. Все, маленькие каникулы верховного канцлера кончились. Началась привычная рутина.
Утро началось тревожно. Словно грозовые тучи заволокли небо, и раскаты грома уже слышны, и метеозависимая публика уже вызвала «неотложку». Ситуация назрела, перезрела и рванет с часу на час.
В результате моих многолетних трудов Республика практически раскололась. Я создал эффективно работающие и лично мне преданные государственные структуры, прежде всего корпус юстиции, которые сумел вывести из-под сенатского контроля. Из-под сенатского контроля выведено не только несколько структур, но и их бюджеты. То есть уже три года бюджет в Сенате принимается путем деления его на две части: одна – мне на реализацию государственных дел, вторая – Сенату на разграбление. И чем дальше, тем очевиднее для всех становилось это разделение. Этому сперва удивлялись, потом возмущались. Через некоторое время привыкли, и только юмористы ржали над темой. Сейчас притихли. Потому что ненормальность ситуации на интуитивном уровне понимают все. И приближение развязки чувствуют.
Чувствует Сенат. Малая часть которого призывает коллег уж если не самоочиститься, то сделать хоть что-то осознанно-волевое для возвращения реальной власти. Но основная масса лишь тащит под себя со все большим остервенением. Говорят, днями в туалете дверные ручки пооткручивали.