Многолетний опыт практик, умение владеть тайными знаниями предков, сделало свое дело. Драгомир сотворил очередное чудо, при этом минимально задействовал свои собственные силы.
Сейчас они сидели во дворе. Матушка Ведунья наконец-то сама приготовила поесть, испекла любимые пирожки Драгомира с черникой и брусникой. Старый волхв сидел во дворе и курил трубку, плотно набитую целебными (сушеными) травами, как это делали, например казаки. Табак он не признавал, зная его пагубное воздействие на организм.
— Ты спас меня, Драгомир. Спасибо тебе за это. Я совсем уже хирила, мекала, что и не выживу.
— Ты всегда спасала меня. Нечамя благодарить. Единоватя я спас.
— Айда исть. Пирожки уже остыли, — сказала Матушка Ведунья.
Драгомир, как в молодости, посмотрел на неё своими голубыми очами, улыбнулся и они пошли в дом. Перед этим Матушка Ведунья засмеялась в ответ, как когда-то, когда они были ещё совсем молодыми, застеснявшись, прикрыла лицо платком.
Следом за ними, важно распушив хвост, шёл огромный кот Васька. Кот давно разменял третий десяток лет, благодаря Радмиле, жил очень долго, радуя хозяйку своим присутствием в доме.
***
В пещере было тепло. Солнечные лучи давно уже проникли в пещеру. Радостный лучик солнца играл на лице мальчика. Он почесал это место, зажмурив глаза, и повернувшись на бок, продолжил спать дальше.
В пещеру вернулась Чёрная Рысь. Она удалялась ненадолго и недалеко, поохотилась и быстро вернулась назад. Ратибор сегодня проснулся поздно. Сказалось вчерашнее дело, после которого мальчик так долго не мог уснуть.
— Тя гладный был, уходил на охоту? Ты пришёл обратно. Рад тя видеть сново.
Ратибор обнял Чёрную Рысь, погладил её и почесал за ушами, она очень любила это, как и все кошки. После этого она начала мурлыкать.
— Мы с тобой большое дело сделали. Спасли гобино. Теперь народ возрадуется. Нам пора возвращаться домой. Тем более няня должна была приготовить мои любимые посекунчики.
***
Путника, который принял на себя дар колдуна, звали Степан. Прошло немного совсем времени, а метаморфозы в его организме прошли необратимый путь. Душа теперь была не его, ему не подчинялась, остатки разума, его Степана, ещё продолжали бороться.
Увы, и эту битву он проиграл. Домой он так и не вернулся. К родне, к которой он так торопился, так и не попал. Не мог, не хотел, идти к родне, разум, воля, ему больше не подчинялись. Из молодого, жизнерадостного мужика, он превратился быстро в сгорбленного, старого деда. Теперь он слонялся по лесам, около своего (колдуна) бывшего дома, ищя себе пристанище, и не находя себе место.