Каблуки моих ботинок эхом отдавались от тусклого деревянного пола, звук поднимался вверх, чтобы ласкать стропила, пересекающие высокий потолок. Свет лился сквозь большие грязные окна, ловя пыль, висевшую в воздухе, как туман.
Пространство было большим и почти пустым. Сначала я подумала, что там никого нет. То есть, пока мой взгляд не упал в дальний угол, где вся эта пустота и прохладная тень сменились всплеском тепла. Помпезные кушетки и кресла стояли под случайными углами, забрызганные цветными пятнами. Между ними стоял длинный грязный деревянный стол, покрытый сверкающими металлическими предметами. По всей этой мебели были разбросаны различные холсты и скульптуры — лица, руки и глаза, которые безучастно смотрели на нас.
И там, среди всего этого, были две фигуры. Одна из них, невысокая женщина в свободном, забрызганном краской белом топе и простых брюках, повернулась к нам, когда мы вошли. Сначала ее глаза упали на меня, и она выглядела так, словно собиралась сказать мне, что зайти сюда — плохая идея. Затем ко мне подошел Макс, и выражение ее лица просветлело.
— Макс! Я все думала, где ты был. Начала думать, что мне лучше продать все, что я сберегла для тебя.
— Веселые вещи или рабочие вещи?
По мере того, как мы с Максом приближались к гостиной, мне становилось все труднее и труднее оторвать взгляд от окружавших нас скульптур. Они были гротескными и красивыми. Одна состояла из десятков скрюченных бестелесных рук, тянущихся к какой-то невидимой точке. Некоторые из менее тревожных напоминали мне фигурки на полках в доме Макса.
Женщина усмехнулась, перебрасывая прядь длинных каштановых волос через плечо. Все в ее внешности выглядело ленивым, как будто она могла бы скатиться с кровати, выглядя так же, как сейчас. И тем не менее, она была бесспорно очаровательна. Не то чтобы традиционно красивой, но ее черты были сильными и резкими, почти такими же поразительными, как и ее скульптуры. Белый порошок покрывал ее руки, оставляя пятна на волосах, когда она заправляла их за ухо.
— И то, и то — сказала она. Затем она посмотрела на меня. — Должно быть, это Тисана, знаменитая ученица.
Я пыталась решить, нравится ли мне такое описание.
Одна бровь Макса дернулась, задавая невысказанный вопрос.
— Саммерин сказал мне, — сказала женщина.
— Что за сплетни, — пробормотал Макс. — Тисана, это Виа.
Я поздоровалась с ней, хотя все еще была явно рассеяна. Я посмотрела на кусок мрамора рядом с ней — тот самый, который, вероятно, ответственен за белую пыль, пачкающую ее руки и лицо. Нижняя половина представляла собой нетронутый квадрат, а верхняя откололась, обнажив голову женщины с поднятым подбородком и поднятым лицом.