Вейн удрученно опустила глаза, не желая более быть жертвой этих ядовитых глаз.
– Оставь ее, Лео. Иди своей дорогой. Если уж ты решил показать себя, то это не самый лучший способ сделать это. Она останется здесь столько, сколько пожелает Энгис. Не тебе распоряжаться ее судьбой.
МакРоуззи больше ничего не сказал, лишь еще раз недоверчиво бросил взгляд на Вейн и поспешил раствориться в окружающей его тьме.
Оставшись наедине с Эндианом, Вейн виновато подняла на него свои глаза, в которых даже он сам готов был вот так провалиться, пропасть без вести.
– Мне не стоило этого делать. Прости, – чуть ли не шепотом обронила она. – Из-за меня у тебя проблемы.
Губы Эндиана сложились в насмешливую улыбку:
– Я делаю это только ради Энгиса, не ради тебя. Знай, если ты снова окажешься здесь, я…
– Что тогда, Эндиан? – Я практически дышал ему в затылок, ожидая увидеть его растерянные глаза, не знающие, куда податься.
Обернувшись в мою сторону, он опустошенно посмотрел на меня, не найдя в себе ни единого для меня слова.
Скоро оставшись с Вейн наедине, я тревожно бросил на нее взгляд, сердечно просящий прощения за произошедшее.
– Я сама виновата, прости, – обронила она, лишь пожав плечами. – Могла бы быть немного приветливее.
– Прошу, не извиняйся за то, в чем ты невиновна. Лео и Эндиан никогда не отличались гостеприимством.
Она как-то настораживающе посмотрела на меня, точно изучая под микроскопом.
– На тебе лица нет. Что случилось?
– Мне приснился кошмар. Самый жуткий из всех, которые я когда-либо видел.
– И что же в нем было?
– В нем была ты.
Лунный свет таинственно освещал каждый уголок поместья, не скрывая ни единой расщелины, скрывшейся в занавешенных паутиной коморках. Все вокруг было овеяно гармонией и покоем, о присутствии которых я так давно мечтал в этих помрачневших стенах. Наблюдая за тем, как пляшут в прожорливой пасти камина яростные огоньки, вырисовывая удивительные танцевальные пары, я долго находился в своем собственном одиночестве, какое-то время не желая быть в чьей-то компании. Это странное желание само по себе образовалось в моей голове, уже не способной над чем-то мыслить. Мне бы хотелось вот так просидеть здесь, попросту проводя свое жизненное время, несправедливо отнятое у какой-то несчастной души. Мысли подобного рода в последнее время довольно часто отягощали мое существование, не позволяя мне вернуться к прежней жизни, которая настойчиво этого от меня требовала.
И все же неприятное ощущение, внезапно вторгшееся в мой мозг, уже не желало меня покидать, решив остаться со мной надолго. И как бы я ни пытался отвлечь себя от череды этих хмурых пристрастий в размышлениях, они все равно не отпускали меня, постоянно давая знать о своем присутствии.