– Энгис, что ты творишь? – крик Лео раздается неожиданно, останавливая меня от давно желанной затеи. Его взволнованные глаза наблюдают за мной, пытаясь предвидеть мои дальнейшие действия, но я продолжаю стоять на одном месте, не принимая никаких решений. – Ты хоть представляешь, каких усилий Рене пришлось приложить, чтобы цветы не погибли? Неужели тебе все равно, что будет с этим садом, с ней?..
Оставив цветы в покое, я сделал пару шагов в его сторону, снова застыв на месте.
Тяжело вздохнув, я ответил, точно придя в себя:
– Не знаю, что на меня нашло. – Голова снова гудела, отрывая меня от реальности.
Злость в его серо-голубых глазах никак не унималась.
– Зачем ты сделал это? Ничего просто так не бывает.
Обернувшись назад, я сочувственно бросил взгляд на лежащие на сырой земле розы. Сердце изнывало от одного их вида.
– Я не знаю, – тихо ответил я, пытаясь понять, что же так легко заставило меня сделать это, но разум мой предательски молчал.
На лице Лео нависла мрачная тень, и, заставив себя забыть об этом случае, он поднял на меня свои горящие глаза, в которых не унималась его душа.
– Джорджия пришла в себя, – твердым голосом сообщил он. – И Рене, кажется, пытается нам что-то сказать, но мы с Эндианом не можем ее понять.
– Как она?
– Как девушка, запертая в ином пространстве. – Подняв бровь, он бросил на меня такой взгляд, которым награждают тех, кому медленно перестают доверять.
Находясь у огромного зеркала, в котором отражался обессиленный силуэт Рене, постепенно начинающий сливаться с зеркальным пространством, Джорджия и Эндиан, затаив дыхание, пытались понять, что же говорит девушка, которую едва было слышно.
В какой-то момент, потеряв всякую надежду, Джорджия, присев на край кровати, начала задыхаться горькими слезами. Не зная, что вообще делать, она была обречена на душевные муки, от которых она не могла отказаться, давно позабыв о покое, как и каждый, находящийся в поместье Кёллер.
Переступив порог большой комнаты, я бросил взволнованный взгляд в сторону Джорджии, которую безнадежно пытался утешить Эндиан, уже не отходя от нее ни на шаг. Заметив меня, она постаралась улыбнуться, но слезы еще сильнее полились из его покрасневших глаз. Уткнувшись в горячую грудь Эндиана, она медленно успокаивалась, чувствуя дорогое ей тепло и нежные руки возлюбленного, в которых она казалась невесомой.
Подойдя к зеркалу, из которого на нас по-прежнему смотрела Рене, едва держа себя в руках, я дотронулся до него рукой, не сводя своих глаз с несчастного образа пепельноволосой девушки, обреченной на, может, вечные терзания в хрупком, но безвыходном мире. Ее дрожащая ладонь, поднявшись в воздух, нерешительно легла на мою, уже не желая двигаться. Пухлые губы Рене содрогнулись в невероятно печальной улыбке, от которой сердце мое буквально затрещало по швам. Я не был готов отпустить ее навсегда, отказавшись от ее заразительно смеха, теплых нежных рук, которые могли меня согреть, от ее темно-зеленых заботливых глаз, которые всегда меня спасали, не в силах меня отравить удушающим обманом.