Смотря в свое собственное отражение в зеркале, я уже не понимаю, кого в нем вижу. Кажется, мне было знакомо все в этих чертах лица, в этой высокой фигуре, но эти глаза… Я никогда не мог смириться с ними, но вовсе не потому, что сам себя не понимал, отрицая этот пустой и одновременно надменный серый цвет. Дело было далеко не в этом, как бы ни хотелось мне упростить всю сложность сложившихся обстоятельств. Я был точно уверен в том, что эти глаза никогда не смотрели на мир, как все остальные. И я лишь сейчас понимаю, насколько они меня подводили, выдавая мрак за свет, а свет, собственно, за самый настоящий мрак.
На душе становится тоскливо от собственных мыслей, но я уже не могу их отрицать, ведь все, что происходит со мной сейчас, требует от меня абсолютной откровенности со всем, к чему я когда-либо был причастен.
Мои детские глаза безучастно рассматривали беззащитную фигурку черного короля, которого мои тонкие пальцы никак не желали выпускать.
Снова находясь один в своей огромной душной комнате, я, забравшись на подоконник, ждал чего-то, быть может, даже кого-то, кто бы мог легко развеять мою смертельную скуку, от которой я никуда не мог деться.
За окном кипела самая настоящая жизнь, разносился легкий смех и ничем не встревоженные голоса, просто наслаждающиеся чудесными моментами жизни. Но я был не весел, в очередной раз не разделив интересов своей счастливой семьи.
В тот момент, собственно, как и в любой момент своей жизни, я был непричастен к тому, что происходило вокруг, буквально у меня перед носом, оставаясь вечным обитателем своей укромной комнаты.
Я пытался делать вид, что счастлив, как и все остальные, и почему-то мне усердно верил каждый, не подозревая о том, что внутри меня давно поселилась страшная тоска. Но я не страдал от этого, даже не думал, что я какой-то не такой, как все остальные, ведь у меня было все, что делало меня таким, каким я был: моя большая комната, хрустальные шахматные фигурки, которые мне подарили Чарлз и Тереза, и мой собственный мир, из которого мне уже не хотелось выходить.
Тогда мне казалось, будто всего этого достаточно, но каждый считал меня из-за этого немного странным, а я нисколько не обижался на кроткие замечания.
Черная фигурка короля внезапно вырвалась из моих рук, но я вовремя подхватил ее, переведя дух. Я не мог допустить, чтобы одна из моих любимых достояний вот так легко разлетелась вдребезги. Не решив больше ею рисковать, я бережно поставил ее на черно-белое поле.