С другой стороны – красавец Байкал! Горизонт сливается с небом, и вода кажется выше уровня суши. Удивляешься, как это она не разливается дальше на берег. Таким Байкал виден издалека. Он тоже меняет краски от тёмно-синего до голубого, как аквамарин.
Дул лёгкий ветерок, и на глади воды пробегали небольшие белые барашки. Даже здесь, на остановке, чувствуется дыхание Байкала, и слышны крики чаек. Первый раз было так приятно ожидание автобуса.
Вот местные жители несут вёдра с клюквой продавать здесь проезжающим. Я обратила внимание на очень колоритного, неопределённого возраста мужчину. У него на голове была зимняя норковая шапка. Тёплая куртка наглухо застёгнута до подбородка. К левой ноге привязан пояс от старого халата, которым он помогал себе переставлять ногу, при этом опирался на палку. Мужчина громко незлобно ругался, разговаривая с ребятами и также громко смеялся, открывая беззубый рот. Не знаю почему, мне захотелось узнать о нём немного. Разговорились. Оказалось, что он мой ровесник. Похоже, не видит себя со стороны, живёт, выпивая, и радуется такой беззаботной жизни. Окружающие красоты не видит – привык. Тайга – это ягоды, грибы, раньше охота. А Байкал хорош для рыбалки! Есть семья, внучка. Охотно рассказал, как полезна клюква. Было смешно, глядя на него, слушать о пользе здоровью витамина С. Спросила: «Что с ногой?»
Серёга, так все его зовут в деревне, засмеялся: «Бандитская пуля!» Похоже, что эта пуля была бутылкой водки. Серёга сетовал, что клюквы почти не стало. Много народу понаехало по ягоду и болото всё вытоптали. Собираешь клюкву по кочкам и вдруг уткнёшься задом в чей-то зад! Поднимешь голову, а рядом ещё человек десять.
Пока разговаривали, подошёл автобус. Мы попрощались с Серёгой и вошли в салон. Он закричал нам вслед: «А фамилия–то как?» В один голос с мужем ответили: «Не местные мы!» И рассмеялись.
Автобус тронулся. За окном остались великолепные красоты осенней природы и улыбающийся Серёга.
Интересно смотреть из окна вагона на мелькающие вдоль железной дороги полустанки. Здесь не останавливаются поезда, только сигналят, пролетая на скорости мимо. И остаются эти осиротевшие полустанки наедине со своими бедами и радостями. Иногда помашут вслед ребятишки.
Взрослые словно не замечают грохота составов, занимаются своими повседневными делами. Жизнь идёт своим чередом.
На берегу Байкала, в тайге стоит один такой полустанок.
Живут там три женщины в одном доме, только разделены квартирами. Более сорока лет в одном доме, но по разным углам в буквальном смысле. Это Лидуся здесь недавно – лет двенадцать. Она выросла на соседнем полустанке. Бегала в школу за два километра. Теперь её дети ходят туда в любую погоду. Даже если перемело все пути, по сугробам пробираются в деревню. Привыкли.