Брат с сестрой смотрели на эту девушку с бутылкой и понимали, что сейчас им придётся выслушать исповедь молодой женщины. Артём взял коньяк из рук Юлии и открыл его. Хозяйка достала из шкафа хрустальные рюмочки и поставила на стол. Первые две рюмки выпили, молча, без тоста, как за покойника.
– Кто-то умер? – спросила Ольга.
– Я. Я, Оля, давно умерла. Ещё в семнадцать лет.
– Да, ты что, Юля? Ты живее всех живых, – сказал Артём.
– Это только видимость. Знаете, я ведь родилась в очень хорошей семье. Родители мои были уважаемые люди в городе. А тут я. В семнадцать лет в подоле принесла. Отец в шоке был. Сначала мать решила, что надо сделать аборт. Но врачи определили, что резус фактор крови у меня отрицательный и аборт делать нельзя. Тогда папа после девятого класса отправил меня рожать в соседний город к бабушке, а для всех знакомых я поехала учиться. Когда пришло время рожать, приехали родители. Я родила девочку, рыженькую такую, маленькую. Но видела её всего несколько минут. Отец настоял, чтобы я написала отказную на ребёнка. И я согласилась. После всего этого я вернулась в свой родной город, но жизнь как-то не клеилась. В восемнадцать лет я уже была замужем. Мне хотелось быстрее уйти из дома. Я ненавидела своих родителей. Всё время думала о дочке. И, когда подвернулся первый кандидат на мою руку и сердце, сразу же пошла замуж. А, когда муж сказал, что мы будем жить в Ракитино, то я вообще решила, что это судьба. Ведь мои предки отсюда. В нашей семье целые легенды про эти места рассказывали. Но я здесь глубоко несчастна.
– А, почему ты позже дочку не забрала? – спросил Артём.
– Боялась. Боялась, что муж не поймёт. Он ведь не знает ничего. Считает, что это я бесплодна, и детей у нас нет из-за меня.
– А сколько девочке сейчас? – спросила Ольга.
– Восемь уже. Да, и усыновили её, наверное.
– Наверное? – возмутился Артём. – У тебя дочь может, где-то мыкается и слезами умывается, а ты говоришь, наверное?
– А, что я могу?
– Забрать её. Это самое малое, что ты можешь сделать. А, если её усыновили, тайно помогать. Хотя бы деньгами, – нервно, размахивая руками, кричала Оля.
– Видно на роду у меня написано быть несчастной.
– А, что с твоим родом не так? Ты часом не родственница Ракитиных? – вкрадчиво спросила Ольга, почуяв свой интерес.
– Почти. Легенду о Ракитиных знаете?
– Да, – ответил Артём.
– Так вот. Когда оказалось, что Агафья не может иметь детей, её муж пустился во все тяжкие. Мало того, что он ездил к молодой вдове, он ещё и служанку свою соблазнил. Пелагея была не просто служанкой в их доме. Жена старого барина долго не могла зачать ребёнка и поэтому очень привязалась к дочери своей горничной. Она очень баловала Пелагею. Научила её читать, писать, на фортепиано играть. А вот, когда барыня померла девчонка при доме, так с матерью и осталась. В общем, родила Пелагея от молодого барина дочку. Эта самая дочка и есть моя прабабка. Я вроде бы и Ракитина, но в тоже время прабабка моя незаконнорожденная была. Долго в нашей семье хранился дневник Пелагеи. Оттуда всё и узнали. Только потом потерялся он. Доказательств никаких, – вздохнула Юля.