К прежним симптомам добавилась еще и кровь из носа. Затыкать ее пришлось рукавом кофты. Я едва могла переставлять ноги, переваливаясь с одной на другую. Перед глазами все плыло и стало мутным. С порывом ветерка до меня донеслась сырость из болотистой низины. Легким шлейфом он коснулся моего горевшего пламенем лба и вернул, пусть ненадолго, мне четкость сознания. Я сбросила рюкзак со своими малочисленными пожитками, добралась до елей на верхушке холмика и оборвала с них крупные ветви. В низине, где от порывов ветра меня защищали два валуна, а мягкой периной стал густой мох, я обустроила себе постель. Я обессилила! Я чувствовала нескончаемую дрожь в коленях, они подгибались и словно стали мягкими. Коснувшись лицом влажной, холодной листвы забвение захватило моё сознание, и я вновь оказалась в своём маленьком круге ада.
VI
Во второй половине ночи зашелся дождик, переросший в остервенелый ливень. Сначала послышался легкий равномерный перестук, плавно перешедший в ленивую барабанную дробь, а затем в частый и ровный ритм. В эту ночь прошелся проливной дождь, сродни библейскому. Извергавшиеся потоки воды журчали как горные реки, омывающие камни на своем пути и заполоняя теплой водой каждую канаву. Под тяжестью капель листья провисли, а по стволам стекали целые водопады. Бесконечное плотное полотно черного как смоль неба то и дело изрезала вспышка молнии, которая озаряла все вокруг. Это чудо природы будто пыталась выбраться из темницы. Раскаты оглушающего грома, эхом проносились по всему пространству бесконечного леса, отталкивались от гор далеко на западе и возвращались обратно. Ливень хлестал, будто с невыносимой злостью, но не приносил прохладу. Душный, затхлый воздух в низине сохранил запах гниющей с прошлого лета листвы.
Здесь, в диком лесу, жизнь состояла из противоречий: рядом существовали надежда и отчаяние, жизнь и смерть. Всем руководила одна цель, все живое знает, ради чего существует.
Всего на мгновение наступила звенящая тишина, а следом, словно спохватившись, задул резкий холодный ветер. Ослепительная молния, растянувшаяся с востока на юг на сколько было видно глазу, вспорола небо будто остро заточенным лезвием. Следом, оглушительным пушечным выстрелом, яростно прогремел гром. С неба обрушилась еще более мощная лавина дождя.
В далеке на западе, на самом краю скалистого выступа стоял большой старый клён. Он стоял в стороне от остального леса, склонив свои руки – ветви в грустных думах, словно опечален тем, что вот – вот должно произойти. Все живое на короткое время затихло, будто предвкушая, на кого падет жребий.