– Что? – в моей голове возник нескончаемый поток вопросов. Как это все возможно?
– У Роберта, или кого-то еще в этой секте, была машина?
На какое то время я перестала слушать, о чем говорит мой собеседник.
– Тея! – его громкий голос вернул меня в реальность.
– Я не знаю. Я никогда не видела ничего такого.
– Сколько еще людей живет там? – продолжил он беседу, все больше и больше походившую на допрос.
– Около ста.
– Ты должна описать более конкретные приметы.
То, что он говорил дальше, уже слабо доносилось до меня. Глубоко в груди появилось чувство сдавленности, резко переросшее в удушье. Воздуха стало не хватать катастрофически и я потеряла сознание. Еще какое-то время я слышала голоса врачей, которых становилось все больше ощущала, как мне делают уколы и, последним был слабый низкочастотный писк.
XV
Этот резкий приступ был для него неожиданностью, хотя, его было уже сложно чем – то удивить и, уж тем более, напугать. Дикие зеленые глаза с золотыми крапинками, которыми она смотрела на него исподлобья, заполнились слезами, а затем закатились глубоко вверх. Глубокий выдох, последовавший за этим, был громче крика в полной тишине, сопровождаемый низкочастотным писком кардиомонитора. Очень быстро на это отреагировала бригада медработников. Несколько человек, общаясь исключительно медицинскими терминами, приступили к реанимации. Сначала укол вазопрессина, никак не повлиявший на состояние девушки, затем адреналин прямо в сердце в сочетании с новокаином.
Еще какое-то время он наблюдал, как ей оказывают помощь. Ему хотелось убедиться, что она останется жива или что-то внутри просто держало рядом?
Из своего опыта он знал, что реанимация уже затягивается. Сердце не реагирует ни на укол адреналина, ни на дефибриллятор. Бледная тонкая левая рука девушки свесилась с больничной койки и вздрагивала от импульса электрического разряда раз за разом. После очередного удара ее лицо с приоткрытыми глазами и тонкой светлой прядкой волос, небрежно упавшей поперек, повернулось к нему. Это зрелище задело в нем ранее не известные ему струны. Впервые, за долгие годы, в нем проснулось сострадание.
Наконец – то раздался легкий всхлип и все успокоились. Ее снова перевели в реанимацию.
Уже сидя в машине, Марк снова повторил весь разговор с Теей. Ее тонкий, хриплый голос эхом звучал в его голове. Она производила впечатление раненого, загнанного в угол зверя. Он вспомнил, как когда-то в детстве, он с отцом поймал в клетку-капкан маленького лисенка с такими же зелеными глазами. Зверёнок скалился и не подпускал никого к себе. Как и она.