Это были мать и сын. По внешнему виду матери я мог с легкостью сказать, что все свои сбережения она тратит только на ребенка. Неброская и очень дешевая обувь, коричневая выцветшая от старости куртка, немного грязные и не причесанные волосы. Если бы я не видел ее с сыном, точно сказал бы, что она монашка. Почему монашка? – Не знаю, если бы вы ее увидели, то подумали бы точно так же. На сына же смотреть было поинтереснее, по крайней мере на его одежду. Видно сразу, что мама отдает последние силы и время на то, чтобы ее сынок был счастлив. У него почти новые джинсы, не застиранные тысячами прачечных, темненькая куртка, будто только из магазина и самые обычные детские кеды, на то время, все в таких гоняли.
Смутило меня только то, что кожа у парня была бледная, да и сам он выглядел как голодающий политзаключенный. Одно скажу, даже не имея медицинского образования, я сразу смекнул, что парню хреново. И хреново ему было не потому, что его укачало, а потому что он болеет и видно, что это далеко не простуда.
Мой сон как рукой сняло. Мне до сих пор стыдно за то, что я тогда как идиот пялился на них и словно чего-то ждал. Но дело было не в этом. Всю дорогу пока мы ехали до заветной станции моей принцессы, мама этого пацана читала ему Библию. Это казалось одновременно грустным и вселяющим надежду на жизнь. Она читала строки, так, как не читал их ни один святой в церкви. Для нее это были не просто слова, для нее это было заклинание, вера в то, что благодаря ему ее сын вскочит и начнет бегать по вагону, позабыв о своей болезни.
Чуда не случалось. Она все еще верила и читала, читала и верила. Верила.
Мы доехали до станции, которую я так долго ждал. Увидев ту самую девушку, будь я проклят, но меня затошнило. Я быстро собрал свои шмотки и выскочил из поезда. Мне хватило сил лишь перекинуться через ограждение лестницы, как меня тут же стошнило прямо на ступеньки. Повернувшись к поезду, я увидел взгляд той девушки, которую я так долго ждал. Я лишь краем уха услышал, как кто-то окликнул ее по имени на платформе: «Привет, Наташа!». Она увидела мое представление и просто молчала, даже не ответив на приветствие ее знакомых. В те минуты мне не хотелось провалится под землю от стыда перед Наташей. Я стоял и смотрел ей прямо в глаза. Стоял и смотрел на то, как уходит поезд. Стоял и смотрел. Смотрел и стоял. Стоял и смотрел на рыжие волосы в вагоне уходящего поезда.
После этого я не видел ее в этом поезде. Никогда. Спасибо тебе Библия.
«Господь – твердыня моя и прибежище моё, Избавитель мой, Бог мой, – скала моя; на Него я уповаю; щит мой, рог спасения моего и убежище моё».