Тебе не похлопают, тебя не повесят.
Мысли о завтрашнем дне – кандалы,
Тщательное обдумывание – ошибка.
Скованны этим и я, и ты.
Но разрушит оковы приплывшая рыбка.
Живи так, будто не знаешь про завтра!
Делай, что вздумается; делай, что хочешь.
Живи так, будто про тебя пишет прозаик.
Диву даются пусть самые Лучшие.
Город-корабль тонет и стонет.
Городу срочно нужны геройские лица.
Слабые тонут пусть в этаноле,
Мы уйдем под аплодисменты или на виселице.
Глава IV
Достоевский
Грустно шипело радио.
«Вы на волне 88.8 FM, с Вами радио Тауншира. С радостью сообщаем Вам, что за последний месяц было поймано 11 преступников – все задержаны на месте преступления».
– Народ это слушает?! – возмутился Йозеф, выключив радио. – Страшнее, если верит. В городе есть преступники, но их сразу ловят! Считать это за правду – высшая глупость. Глупые механизмы опасаются шагнуть не в ту сторону, боятся, что их схватят. О каких преступлениях может идти речь?
– Почему ты думаешь, что в городе нет преступников?
– Преступления? Эти люди боятся собственной тени, но страх этот настолько ничтожен, что не вызовет дрожи – здесь все умерли давно. Не осталось преступников, героев тоже нет. Никого. Власть запугала их, а они забыли, что такое жить. И мы с тобой, Штефан, забыли – говорил на ходу – куда-то собираясь. – Не живем, но скоро все изменится.
Вышел во двор.
Йозеф думал теперь только о жизни. Пересек он уже две улицы, но ни на секунду не задумался о чем-то другом. Жизнь волновала, била о скалы, гудела в его ушах, и как не тряси головой – выкинуть уже не получится. Но эти мысли могли только радовать. Они трезвонили, что разгадка близка – скоро будет жизнь: такая настоящая, свободная, похожая на невозможную жену, которая таскается с тобой по всюду. Стены перестанут сдавливать, скрипеть и корчиться. Вот уже Йозеф не видит свое отражение в витринах, потому что город не хочет показывать его отличия от других. Герой бежит быстро. Тауншир в гневе пытается его поймать: редкие деревья склоняют перед ним свою листву, лужи становятся безобразнее, брызг становится больше, они попадают на стекла, трубы воют. Все попытки тщетны – Тауншир показал, что плачет. Добежав до магазина, Йозеф остановился, пошарил в кармане – почувствовал великое начало.
– У Вас есть белая краска и две кисточки?
Ответа не последовало, продавец моментально удалился, вернувшись уже с заказом.
– Спасибо!
Обратно – летел. Срезал углы, чтобы сэкономить время – наносил городу раны.
– Давай станем преступниками, Штефан? – Йозеф ворвался в квартиру с криками, размахивая краской.