Потому что до сих пор в голове не укладывалось.
И зачем-то хотелось понять, как это всё «сложилось» в её голове.
Она такой всегда была или стала? У него настолько херовый глазомер?
— Я ответа жду вообще-то…
Данила потребовал, а в ответ получил тяжелый взгляд. В своей голове Блинова ответила скорее всего не содержательно и матом, но вживую не рискнула.
Одернула руку, когда Данила взял оба листа. Отвернулась вроде как к окну, но вздрогнула и подчинилась, услышав:
— Эй, сюда смотри. На меня.
Посмотрела. Вроде как безразлично. Но Данила готов был дать башку на отсечение: внутри у неё клокочет.
И кое-что из своего блестящего образования Рита в памяти таки сохранила. Любое слово может быть использовано против тебя. Запалили — молчи. Давят — отрицай. Не под присягой можно.
— Вот это, — Данила кивнул на лист, вроде как подтверждающий его отцовство, — я забрал бы, исполни и этот Центр тоже твой заказ. А это, — указал на другой отрицательный, — я должен был получить и в первый раз, и во второй. Потому что твой сын, Рита, не от меня.
— Глупости, Дань… Из трех тестов один отрицательный… Это ни о чём… Но если ты настолько черствый, если тебе страшно настолько — иди ты нахрен. Не зря я когда-то… — Рита снова попыталась отмахнуться, переложить ответственность, а с ней и вину на другого. Но Данила только злее сделался.
— Что ты не зря, Рита? Не зря похерила четыре года отношений? Не зря «устала ждать моего прорыва»? Не зря сблядовала с Максимом, чтобы потом получить от него вполне закономерное: «в ваших услугах я больше не нуждаюсь»? Ты совсем дура что ли была, Рит?
Тогда у них и разговора-то как такового не было. Во всяком случае, со стороны Данилы. Он не видел смысла выяснять. Он просто принял к сведению и решение тоже принял. Но соврал бы, скажи, что до конца понял её поступок.
— Или не была? Знаешь, как всё было? Ну мне так кажется…
Данила спросил, Рита только губы скривила. Ей вряд ли было очень уж интересно слушать, что там ему кажется. Но протестовать она больше не пыталась. Наверное, чувствовала себя сейчас униженной. Наверное, не будь они на людях — уже орала бы что-то истеричное. Обвиняла бы. Изливалась.
А так — сидела и слушала.
— Устала от нашего «болота», повелась на Максима. Потрахались немного — молодцы. Думала, разберешься по ситуации. Туда прыгнешь, а может здесь останешься… Я же помню прекрасно, ты больше смерти боялась от меня залететь. Да и я тогда желанием не горел. С тобой мы были осторожны. А уж как там с Максимом…
— Шлюху из меня не делай…
Голос Риты прозвучал глухо. Это было вроде как требование. А Даниле — смешно. Губы сами кривятся. Взгляд сам загорается.