Он обычно заботится о том, чтобы ей было комфортно, а тут — как планка упала.
Неудобно, то ли угол комода впивается в кожу, то ли кожа в него. Но Санте тоже без разницы. Даже если завтра по всему телу синяки, сегодня она хочет свой фейерверк.
Данила проникает каждый раз резче, каждый же раз даря новую остроту ощущений. Когда кончит он — Санта не знает, но для себя оргазм предчувствует на каждом движении. Как по краю ходит. Мечтает сорваться…
— Ты по мне скучала хоть? — Данила спрашивает, возвращая клонившуюся Санту в ровное положение и проникая под новым углом. Прижимается к покрытому испариной плечу…
А у Санты будто во рту пересохло. Вся влага выступила через поры и собралась внизу.
Тишину разрезают звуки секса, громкого дыхания…
Не хватает только её ответа, но Санта не в силах.
Кивает, закусывает губу, осознавая, что ей так хорошо, что даже больно. Она напряжена, близка к судороге…
Вместо стонов — уже хныки. И одно большое желание — разрядиться. Или взорваться.
Будто слыша его, Данила сжимает её бедро и тянет вверх. Следующее его движение глубже. Женские руки съезжают по комоду. Санту взрывает оргазм, который выходит стоном сквозь сжатые зубы…
Сердце вылетает из груди, она сама чувствует, как яростно сокращается, а ещё, что Данила не тормозит. Проникает в неё глубже. Толкается сильнее. До боли впивается в кожу. Ловит её спазмы, усиливая собственные ощущения… Замирает в ней, не стонет — ругается… Тихо-тихо. Потом опускается сверху. Снова целует. Снова нежно. Снова в шею…
А у Санты на губах внезапно улыбка… Она чувствует, как ему хорошо.
* * *
Данила не спешит выходить. Он в ней. Из всех неудобств Санту волнует только то, что к её спине прижимается ткань рубашки, а не горячая грудь.
Они постепенно выравнивают дыхание, Санта улыбается снова, чувствуя поцелуй на виске. Потом — на щеке…
И как она могла хотя бы подумать об измене? Вот как?
— Извини, я немного…
Данила не договаривает, отпускает бедро Санты, оставляет с чувством пустоты внутри и липкой влаги между ног. Только после того, как он немного отступил, Санта осознает, что действительно без синяков вряд ли обойдется. Но до этого нет никакого дела.
Ей-то сладко.
И чуть-чуть смешно. Потому что Аля завидовала не зря. Санта и сама себе вот сейчас…
Данила наклоняется. Санта следит за его действиями через плечо. Боится, что без точки опоры может не устоять. Правда и так руки трясутся, а по телу волной лучшая в мире апатия.
С пола Чернов поднимает почему-то пиджак. Стряхивает, а потом набрасывает на её плечи.
И вроде бы можно возразить, что ей не холодно, но Санта… Просто расслабляется. От него концентрированно пахнет туалетной водой. Она идеально сочетается с остаточным запахом их пряного секса.