А теперь я смотрю на мужчину перед собой и не знаю, куда спрятать взгляд, потому как глаза напротив, внимательно изучающие меня с головы до ног, смущают. Я вообще туда попала? С моим-то везением было бы неудивительно, чтобы адрес оказался ошибочным.
— Я к тете Алексе, — добавляю, отчаянно желая провалиться под землю, потому что изумленно выгнутая бровь служит мне прискорбным ответом.
Если адрес правильный, то, кажется, меня здесь не ждут… Еще этого для полного счастья не хватало, хотя мама уверяла, что предупредила свою двоюродную сестру о моем приезде.
— Лекса, тут к тебе пришли, — осматривает меня еще раз мужчина и, отворачиваясь, кричит куда-то вглубь дома, а спустя мгновение в дверях появляется незнакомая мне девушка.
Вот что значит не иметь хотя бы одной фотографии своих дальних родственников. Тихий ужас.
— Вика? — Спрашивает сразу же, не обращая внимания на мой внешний вид, и смотря только в глаза, хотя посмотреть есть на что. Ага. Одно платье в цветочек чего стоит, а я говорила маме, такое только для нашей глуши подходит, а здесь каждый второй удивленным взглядом провожал.
— Эм… Да, — как-то сразу теряюсь под проницательным взглядом.
— Ну, заходи, племянница, раз приехала, — хмыкает девушка, потому что назвать женщиной эту шикарную блондинку не поворачивается язык.
— Так это она? А я думал, опять эти церковники со своими брошюрами. Достали уже со своим — «вы верите в Бога?». Я-то верю, но явно не в их.
— Это не тактично, — пожурила она его в ответ, пока я раздумывала над дилеммой — разуваться мне или нет, все-таки здесь очень чисто. Так и зависла с выражением лица полной обреченности, стоя в прихожей, большей по размеру, чем наша гостиная, не зная, что делать, и лишь краем уха слушая разговор своих родственников.
— А когда это я был тактичным? — Изумился он.
— Вадик, — протянула она, засмеявшись. — Лучше посмотри, что там твоя дочь, а то подозрительно тихо. Наверняка что-то творит, пока не видим.
Мужчина ретировался куда-то вверх по лестнице, а я, решив все-таки разуться, последовала за тетей, стараясь не таращиться по сторонам, выглядя полнейшей лохушкой, коей я себя и чувствовала в этих хоромах.
— Рассказывай, Вик, с чем пожаловала? Мама твоя в двух словах объяснила, но мне бы хотелось услышать от тебя.
— Эм, — все, что и сказала я, прежде чем полностью опозорилась громкой трелью своей старенькой Nokia, запиликавшей на всю комнату.
— Простите, это мама, наверняка. — Роясь в сумочке, извинилась, сгорая от стыда.
— Мамуль, я уже у тети, — тихо прошептала, смущаясь под взглядом напротив.