— Чего так хмуришься? С метлы упала?
— Это все твои духи, аж в глазах свербит… — делаю еще один глоток. — Понять не могу, они для атаки или для самозащиты?
— Ах ты… ах ты… — краснеет мисс золотое мини и начинает возмущенно хлопать своими наращёнными ресницами, которые из кустов перешагнули в звание леса.
— Не моргай так, пожалуйста, своими насадками для пылесоса, на меня дует. — ровным голос продолжаю я. Знаю, что перегибаю, но ничего не могу с собой поделать.
— Эрику, эти, как ты сказала, насадки, наоборот понравились! — зло ухмыляется сестра.
Я же про себя повторяю, как мантру «Силой коры Дуба в рот тебе чеснок» и пытаюсь смолчать, но она незатыкаема:
— Зато ты, насколько знаю, — больше нет.
— Что? — лучше бы она плеснула мне в лицо шампанское, чем произнесла эти слова. — Он не мог тебе такое сказать…
— Уверена? Ха, думай, как хочешь. А я сегодня намерена провести отличный вечер.
Минуту мы играем в молчанку, но я неожиданно для самой себя спрашиваю:
— Почему именно он?
— Что? — переспрашивает сестра.
— Не прикидывайся тугоухой ондатрой! Почему Эрик?
— Ах, это… — жадно облизывает губы. — Потому что я всегда лучше тебя понимала, кого ты на самом деле хочешь, сестричка. Еще со школы.
— Неужели? — чувствую, как кровь отливает от моего лица.
— Твое собственническое отношение к нему и неприкрытую ревность не видела только ты сама.
Я ревновала Эрика? Я его ревновала? Но…
«Да, блядь, да!» — кричит из окопа задница-предсказательница. И к Макаровой, и к девочкам на танцах, и к Арпине. Особенно к Арпине…
Каждый раз, когда она звонила на наших с ним встречах, каждый раз, когда он предпочитал пойти к ней, каждый раз, когда рассказывал, куда они ходили и что делали… Но у меня имелся выход — отторжение! Было намного проще запереть все в самом дальнем чулане, подумать «какая гадость, эта ваша заливная рыба» и переключиться. Ведь я всегда в глубине души была уверена, что, по-настоящему, принц только мой… Мой!
— Не волнуйся, — колышет мои мысли своим приторным голосом та, кого природа в шутку сделала мне сестрой. — Завтра расскажу тебе, какой он в постели. Ты же так и не решилась попробовать, сестричка? — ей доставляет истинное удовольствие наблюдать за моей реакцией. И сейчас она ждет. Ждет, что я схвачусь за сердце, охну и уйду в истерику? Да вот только тесто тебе в одно место.
Собираюсь, принимаю скучающий вид, делаю глоток и участливо интересуюсь:
— Судя по тому, сколько ты пробуешь с начала этого года, не боишься родить в итоге сына полка?
Попадаю точно в цель, потому что сейчас в меня полетит очередной снайперский выстрел яда.