Под жарким Митькиным натиском Петр Семенович совсем потерялся, и когда дело дошло до супер-игры, согласился на нее с видом больного, который смиряется с необходимостью пройти неприятную гигиеническую процедуру.
С ужимками и прибаутками разошедшийся Митька усадил Петра Семеновича на стул, пододвинул к нему столик и завязал глаза черным платком. Шарабанов нырнул за кулисы и вернулся с подносом, на котором стояли несколько бутылок, пузатая стопка и тарелка с солеными огурцами.
Все это добро Митька расставил на столе, полюбовался получившейся сервировкой и повернулся к заинтригованным зрителям.
– Наш уважаемый Петр Семенович, – начал он, нависая над притихшим председателем. – Тем и отличается от всяких там нынешних власть предержащих, что всегда был и остается общего с нами, народного корня. И, как говориться, ничто народное ему не может быть чуждо! Сейчас, чтобы выиграть супер приз нашего грандиозного шоу, а это ни много, ни мало – породистый поросенок от лучшей свиноматки нашего хозяйства, ему предстоит попробовать пять сортов мурзинского самогона, слава о котором гремит по всему району, и определить мастеров, изготовивших эти напитки!
После этих слов Петр Семенович нервно заерзал на стуле, и даже сделал попытку снять повязку, однако черт Митька мягко, но решительно перехватил его руки, вложил в правую уже наполненную из первой бутылке стопку, а в левую вилку с нанизанным огурцом, после чего замер, как хорек в засаде.
Мурзиловцы доселе в общем взиравшие на шоу со скукой и прохладцей, тоже подобрались. Стало так тихо, что было слышно завистливое астматичное сопение сторожа деда Егора.
Подавленный этой тишиной Петр Семенович осторожно поднес стопку, принюхался, и под нарастающий одобрительный гул опрокинул в себя содержимое. Некоторое время он слепо ловил ртом с вилки огурец и преодолевал судорогу. Потом выдавил: «Кажись, тети Паши…»
– Верно! Браво! – крикнул Митька, а Шарабанов сыграл тушь.
Когда аплодисменты стихли, Усосов плеснул в стопку из второй бутылки. На это раз дело пошло быстрее.
– Наземцевский! – энергично жуя огурец, определил Петр Семенович, и причмокнул. – Гвоздикой отдает!
– И снова в яблочко! – взвыл Митька. Зал на этот раз уже грохнул овацией. Страсти закипали.
Третью стопку председатель пропустил уже не без лихости и скептически цыкнув, отверг закуску.
– Кольки Гурова. Не тянет марку. Градус не тот!
– Так и есть – Колькино пойло! – восторженно подтвердил Митька. – Позорит опять родное село – разбавляет!
Мурзиловцы кричали и хлопали. Многие повскакали с мест, и никто не услышал в этом шуме отчаянное гуровское «неправда!»