Утром третьего числа меня разбудил телефонный звонок от Алекса. Второй раз в жизни я слышал его таким взволнованным. Первый был, когда наши акции резко упали на фоне нестабильной политической ситуации. И это было очень серьезно, так как мы понесли тогда серьезные убытки, смешавшиеся с потерей половины всех клиентов. Поэтому по пути в офис я готовился услышать худшие новости.
В дверях у входа меня уже ждал Алекс. Мы поздоровались и вошли внутрь. Было тихо. Причем настолько, что наши шаги эхом разносились на пару этажей вверх. Все двери были закрыты, в коридорах стояли разного рода коробки с документацией. Сквозь стеклянные перегородки кабинетов виднелись включенные компьютеры и ноутбуки. Незнающий человек мог бы подумать, что в офисе творится анархия. На самом деле это было не так. Просто для своих сотрудников я делал всякие поблажки. На мой взгляд, результативная работа заключается в чувстве свободы, отсутствии, так сказать, рамок и ограничений. Поэтому все сотрудники приходили на работу тогда, когда считали нужным, и делали в своих кабинетах то, что хотели. Такой подход только набирает популярность, но его эффективность уже доказана не одним примером. Но сейчас не об этом.
Мы с Алексом прошли в мой кабинет. Его мышцы лица были напряжены все до одной. И от этого мне стало жутко.
– Рассказывай, – я уставился на него.
– Ян, ты же знаешь, что мы возлагали большие надежды на «Социал Дженерейшен». Так вот, вчера они выступили с официальным заявлением о том, что их компания обанкротились.
Эта новость заставила меня вжаться в кресло. Мы действительно возлагали большие надежды на эту крупную компанию, и ее крах не только подпортил наши планы, но и оставил без крупной суммы. Такие ситуации случаются нечасто, и обычно я могу их предвидеть и как-то повлиять, но из-за плотного графика у меня попросту не было времени на это. На момент, когда я пишу эти строки, деньги уже перестали быть для меня чем-то важным, но в той старой жизни они были ее неотъемлемой частью. И поэтому такая печальная весть не обошла стороной мое психологическое состояние.
Я очень хорошо запомнил тот день, то утро, тот час, когда узнал эту новость. Помню, как просидел тогда в кабинете весь день, отключив все средства связи, изолировавшись от всех. Где-то в глубине души я даже почувствовал, как что-то растворяется, будто часть меня просто исчезает бесследно. С этого момента моя жизнь стала кардинально меняться. Нет, мой бизнес не пошел под откос и, даже наоборот, благодаря моей команде удалось заработать еще больше, чем потеряли. Дело было во мне самом. Я стал чувствовать себя отрешенным от всего мира. Все вокруг стало чуждо, словно душа наконец проснулась и поняла, что находится не в своем теле. И эта жизнь принадлежит не мне. Знакомые рассуждения? Вот и я сразу вспомнил слова Наронга. Как бы там ни было, жизнь продолжалась. Я ездил по городам и странам, общался с людьми, подписывал важные контракты и старался не оставаться один на долгое время. Но с наступлением осени чувство одиночества стало переходить все границы. Меня перестали спасать всякого рода мероприятия с большим скоплением людей, каждодневный флирт с разными особами и даже алкоголь, к которому я успел пристраститься, уже не мог смыть поганое чувство внутри меня. Дни и недели слились в одном сплошном потоке информации. Я перестал обращать внимание на то, что когда-то мне было важным. Из-за этого страдал и мой бизнес. Перестав руководить командой и контролировать весь процесс, я практически пускал его под откос и, чтобы хоть как-то спасти любимое дело всей жизни, я передал управление Алексу. Что на меня нашло тогда, я и сам не понимал. Возможно, я просто устал от любимого, но все же однообразного и примитивного занятия в виде получения денег. Такой процесс разрушает все, не отвечающие за умственную деятельность, клетки головного мозга. И не только их. А еще притупляет все имеющиеся чувства, кроме одного – чувства собственного достоинства, которое начинает зашкаливать в определенные периоды жизни. На мой взгляд, это действительно страшно для обычного, по меркам биологии, человека.