Машина остановилась на светофоре. Я открыл окно и стал глазеть по сторонам. Дождь уже закончился и пустынные, мокрые улицы стали постепенно наполняться людьми. Все они куда-то бежали, обгоняя друг друга. Мужчины, женщины, дети, старики. Кто-то в причудливой шляпе, кто-то с кейсом, а кто-то с портфелем, кто-то в светлом пальто, а кто-то вообще в пуховике. Все такие разные и в то же время такие одинаковые.
– До пункта назначения минут двадцать, – донеслось до меня.
– Да, хорошо.
– Вы не хотите перекусить? Может, сначала в кафе или ресторан, мистер Радецкий?
– Нет, спасибо, Абелард. Чуть позже.
– Как скажете, – Абелард сделал жест, похожий на воинское приветствие.
Он не замолкал на протяжении оставшейся дороги. Сначала долго и нудно извинялся за казус в аэропорту, а когда запас извинений иссяк, перешел на различные смешные, по его мнению, истории. Поначалу я подумал, что это такая фишка – развлекать пассажира, но позже понял, в чем дело. Постепенно высотные здания стали уменьшаться в размерах и редеть. По мере их исчезновения стала чаще проглядываться зелень. Мы отдалялись от центра города и направлялись куда-то прочь от этой депрессивной утренней суеты в сторону леса. Один поворот, несколько перестроений, второй поворот и мы остановились.
– Мы на месте, мистер Радецкий, – с гордостью и уважением, которые подобают только уважаемой знати, произнес Абелард.
– Спасибо. Жди меня здесь, – сухо и без эмоций скомандовал я.
– А-а-а… – он повернулся ко мне, когда я открыл дверь.
– Что?
– Можно последний вопрос?
– Ну давай, – я прикрыл дверь назад.
– Мистер Радецкий, здесь находится кто-то из близких? Ребенок? – еле-еле выжал он.
Мне казалось, я смотрел на него настолько пристально, что даже не моргал целую минуту. Его узкие, рыжеватые, как волосы, брови поднимались и опускались, словно он играл в какую-то хитрую игру или хотел таким образом что-то донести до меня, но я не понимал, что именно. Абелард дышал настолько часто, что поначалу мне казалось, он и вовсе задыхается от нехватки кислорода. Каждый его вздох сопровождался неким хрипловатым стоном. Ему явно было некомфортно в том положении, в котором он находился.
– Да нет же! – воскликнул я, – у меня там никого нет.
– Нет? А как же… Ой, простите меня, мистер Радецкий… Ради всего святого! Просто я…
– Я понимаю. Не оправдывайся, – мне пришлось его перебить во избежание новой порции извинений.
На этот раз я вышел из машины и резко захлопнул дверь. Но отойдя на несколько метров, снова услышал этот звук. Абелард вышел следом за мной, однако так и остался стоять возле машины. Я зашагал по узкой дорожке, ведущей к калитке. Именно за этой невысокой кованой дверью начиналась территория хосписа. За забором показалась большая благоустроенная территория с садом и детскими площадками – несмотря на пасмурную погоду и слякоть, все выглядело достаточно чисто и ухоженно. Коснувшись дверцы забора, со спины я уловил на себе взгляд Абеларда и повернулся к нему. Он все также стоял возле машины и что-то шептал. Мне стало не по себе. Я толкнул калитку от себя и вошел во двор.