В трубке повисло молчание. Только странные звуки, издаваемые Алексом, с эхом доносились до меня. Он что-то говорил про себя, обрывки фраз и слов слетали с его губ.
– Хорошо, Ян. Как знаешь. Но я не могу гарантировать, что они согласятся. Когда ты вернешься?
– Скоро, Алекс. Наверное, это случится скоро…
Насытившись молчанием друг друга, он первый положил трубку. Я встал с дивана. Моя спина нещадно болела. Каждое движение доставалось с нестерпимой болью, которая сопровождалась хрустом в позвоночнике. Боль пронзала не только спину, но и тонкой полоской жгла правую ногу. Я попытался потянуться. От этого сотни горячих игл проткнули всю талию. Собрав всю силу и волю в кулак, я выпрямился. Телефон снова отозвался. На этот раз на нем мигало напоминание. Я открыл его и прочитал: «День рождения Анны! Главное – не забудь». Как раз это я и сделал. Забыл про праздник своей подруги, которой обещал быть обязательно. Но теперь меня это волновало не больше, чем контракт. Может, это и было эгоистично с моей стороны, но поступить по-другому, то есть бросить Виктора и улететь праздновать день рождения, я не мог и не хотел…
Утренние процедуры и ходьба растопили скованность в теле. Мои спина и ноги вновь ощутили эластичность, а постоянная резкая боль сменилась периодичной. Я ожил. Вместе со мной ожил и дом. Медсестры и волонтеры начали свою работу, сдав ночную смену. Возле лестницы я встретил Оливера и перекинулся с ним парой слов. Им предстояло провести в хосписе еще четыре дня, после чего, по условиям контракта, троица должна была вернуться к своей непосредственной работе. Причем каждый в свою клинику – по отдельности друг от друга.
– Знаешь, Ян, мне бы не хотелось разлучаться с этими ребятами. Джозеф и Билл – классные спецы. Я буду скучать по ним, – признался Оливер в конце нашего разговора.
Ему явно, как и Джозефу с Биллом, была по душе такая работа. А возможно, они и вовсе не считали ее работой. Того рвения, с которым эти ребята выполняли свой долг, я не видел прежде ни у кого. Настолько отдаваться работе, быть погруженным в нее с головой невозможно, если только она не приносит тебе какое-то удовлетворение. Спасение жизни (или ее облегчение) – тяжелый труд. Наверное, самый тяжелый из всех. Ведь на их плечи падает груз ответственности не только за физическое состояние пациента, но и психологическое.
После разговора с Оливером я встретил еще несколько знакомых мне людей. Мы также мило пообщались и, зарядившись позитивной энергией друг от друга, разошлись по своим делам. К этому времени стрелки на часах уже переваливали за девять утра. Я направился в спальню Виктора, чтобы по сложившейся традиции начать его утро с прогулки. Он уже сидел во всеоружии и ждал меня. Мне показалось, что мальчик выглядит немного хуже, чем до этого, но его настрой опровергал мои доводы.