Санька Лунькин, имея от роду двадцать восемь лет, а это считается уже преклонный возраст для парня-жениха, решил все-же жениться. Имея упитанное тело, неимоверную силу, он только и знал по зимам и летам точил каталки, азартно тушил пожары, да занимался чтением книг. Женский вопрос у него на заднем плане.
Но как ни говори, природа сказывается на каждом живом человеке, и своё требует. Толи от чрезмерного чтения толи, от неприкосновения к женскому полу, у Саньки, люди стали наблюдать, что «ум за разум заходит» и ему бабы порекомендовали жениться. Свахой вызвалась Анна Гуляева. Она в купе с другой бабой Настасьей, согласились подыскать Саньке невесту: по годам ровню и по наружности чтобы была под стать. В поисках невесты обходя Кельи, они с улицы через стекла окон, выбирали невесту для Саньки. Они, одну девку, совсем-было хотели предложить Саньке, но как увидели на стекле тень обличия ее лица, они ее тут же забраковали, потому, что ее лицо на стекле окна неприглядно вырисовывалось наподобие овечьей морды. Тень не человечья, а овечья – не пойдет!
В одной келье, свахи все же подобрали Саньке подходящую невесту Нюрку. После некоторого отнекивания, свахи все-же уломали, уговорили ее и она согласилась. Санька, дома поджидая свах, с результатами сватни, сидел за столом. Он увлеченно читал толщенную книгу, с напряжением тараща глаза, на слабо освещенные, пятилинейной лампой, страницы. Кошка, спрыгнув с печи, блаженно потянувшись, подошла к ногам Саньки и потершись о них, прося поесть замяукала, напоминая этим, что пора поужинать. Свахи, с подобранной Саньке невестой, пришли в тот момент, когда он собрался ужинать, положив ложки и чашку с похлебкой на стол.
– Ну, Санька! Мы тебе невесту подобрали и ведем! Не невеста, а ком золота! – еще с порога возвестила Саньку Анна.
– Долго выбирали, а все-же подобрали! – вставила свое слово и Настасья. – Обошли пять келий. Много в них невест, а все не подходящие! – одна, как овца, другу, как курная лестница, третья, как коровье седло, а одна и понравилась было нам, но сидит насуплена, как свиное ненастье! – расхаивала осмотренных невест Анна Гуляева. – А уже вот Анюта, всем взяла! Хоть на лицо-то, она и не совсем приглядчива, за то титьки большие и телом пышна! Есть во, что было бы чем! Расправляя новый сарафан и разглядывая на своих ногах, тоже, новые лапти, усаживаясь на сундук, из которого заслышался писк зашебутившихся, мышей блаженно улыбаясь проговорила Анна.
– Да я и сам не остарок какой! Жених, что надо! – прихвальнул себя и Санька. А Настасья, зная Саньку и невесту, про которую по селу ходил порочащий ее слушок, что ее, как будто, из-за угла, мучным мешком напугали, и что у нее в голове не все дома! И зная, что она просроченно засиделась в девках, так, что отец частенько стал обличенно упрекать ее, что много хлеба ест и навозу много производит, стала наговаривать на ухо, нахваливать невесте Анюте, жениха Саньку. – Ложки после обеда, мыть не будешь: тараканы с мухами их обгложут, за дровами тебе ходить не придется – полена сами в тебя полетят, а за водой тоже, тебе ходить не придется – слез хватит!