Ярослав стремительно направился к дому и, приоткрыв дверь в кухню, увидел Полину рядом с Ивлевым, который застёгивал на её руке какой-то браслет.
Дягилева перевела взгляд на Одонецкого, и моментально выдернула свою руку из ладони Алексея.
Ивлев смотрел на них обоих, с трудом сдерживая улыбку. Рассеянный взгляд Полины и полный ярости на неё взгляд Ярослава. Он ликовал! Как просто и легко, даже невольно всё получилось разрушить, словно сама судьба расставила всё по своим местам.
— Ярослав… Я… — начала говорить Полина.
Но он прервал её.
— Я купил то, что ты просила…
Он поставил на стол пакет со сгущённым молоком, и небрежно бросив цветы на столешницу, развернулся и поспешно вышел из комнаты.
Полина сорвалась с места и побежала за ним.
— Ярослав, подожди! Подожди, пожалуйста. Не уходи!
Мужчина быстро скрылся за своими воротами. Стремительно поднялся по ступенькам и зашёл в дом, закрывая двери на ключ изнутри.
Полина ударила руками в его дверь.
— Открой, пожалуйста! Слышишь! Я прошу тебя, Ярослав! Я тебе сейчас всё объясню. Ярослав, пожалуйста…
Она заплакала и опустилась на колени перед его дверью.
— Впусти меня! Умоляю тебя! Впусти! Впусти меня! Открой дверь, пожалуйста…
Она продолжала бить ладонями в его дверь, взывая к нему и умоляя.
Ярослав сидел с закрытыми глазами на полу, по другую сторону двери. Её крики разрывали его сердце на части, но он не хотел говорить с ней. Он всё-таки ошибся на её счёт, и она встречалась с Ивлевым, как он и думал изначально. Такая же падкая, как и все женщины на деньги и украшения. И ему больше не о чем было говорить с нею.
— Ярослав! Открой дверь, прошу тебя! Открой! Я же… люблю тебя! Люблю тебя, слышишь! Слышишь меня! Открой дверь! Ну, пожалуйста…
Последние слова из её уст заставили его открыть глаза и обернуться в её сторону. Он медленно поднялся. Его рука судорожно потянулась к дверной ручке. В одно мгновение захотелось открыть замок и впустить её. Выслушать и понять, но… всплывающая перед его глазами отвратительная сцена с Ивлевым, словно отрезвила его в одну секунду. Он отвернулся, поднялся по лестнице на второй этаж дома, плотно прикрывая за собой дверь.
Полина уже не чувствовала своих рук. Кожа на них горела, была в ссадинах и царапинах.
Чья-то рука осторожно коснулась её плеча.
Дягилева обернулась.
— Полина, встаньте! Пойдёмте в дом! Перестаньте унижаться! Прошу Вас! Поверьте, он не стоит ваших слез!
Ивлев взял её за руку, пытаясь помочь ей подняться.
Она выдернула свои пальцы из его ладони и резко поднялась на ноги.
— Оставьте меня, наконец! Оставьте меня в покое! Убирайтесь!