– Что-то я… Неужели я совсем не контролирую себя?
– Все хорошо. Просто забудем.
– А дальше что?
Я пожимаю плечами. Обычно вопросами подобного рода разбрасываюсь я. Поиск смысла – прямое разрушение первозданного смысла, заложенного природой в материнском чреве.
– А какая разница? В самом деле, что нам думать обо всем подряд? Пустимся по течению, приплывем… Когда в поте лица не налегаешь на весла, вырываешь у какой-то высшей сущности шанс разглядеть окружающую красоту, наслаждаешься журчанием воды и шелестом листьев, сполна вдыхая свежий воздух… Впрочем, наслаждение-то ценнее тогда, когда душа спокойна.
– Везде обязательно должно быть условие, – огорченно, но, по большей части, шутливо, замечает она. Бумажные стаканы опустели, собственно, больше задерживаться в напыщенном кафе необходимость не видится.
– А как же? Без него никуда. Условие обязано числиться везде. Оно не двигатель, но ключ, запускающий работу машины. Сейчас как нельзя кстати подошел бы коньяк.
– Тебе лишь бы выпить! – Выкидывает, как козырную карту, шутку она, растягивая широкую улыбку. От недоразумений и след простыл.
– Вообще-то, я не люблю алкоголь, – на полном серьезе, даже немного обиженно, отмахиваюсь я.
– Знаю. Я же только шучу. Ну, что ты. Это же просто шутка, не принимай близко к сердцу.
Я взглядываю на часы, и Карина сразу же вытягивается всем телом в попытке рассмотреть циферблат.
– Ну, сколько там?
– Почти что девять сорок.
– Мы сидим тут час?
– Чуть больше.
– Идем домой, нам же еще ехать…
Она спрыгивает с высокого стула, опять вытаскивает из сумочки расческу и зеркало. Напоследок я все же горестно, как будто изрекая вывод из повести, все же вздумал залепетать поющей птицей, не нашедшей себе весной пару:
– В мире столько несчастных душ, но мне их не жаль. Я не могу их жалеть. Какой толк от жалости, если нужно заботиться, в первую очередь, о самом себе, выбираться из этого проклятого цикла, из этой погони за деньгами, которые даруют тебе возможность жить и бежать дальше… Но за чем же можно гнаться, если не за деньгами? Вот, в чем вопрос. И каждый человек обязательно должен решить его пока жив…
– Мне частно нравится твоя рассудительность, но сегодня она какая-то чересчур болезненная. Давящая…
– Как опухоль на мозг?
– Андрей… – Жалостливо стонет она, и я вспоминаю, что любой уголок медицины вызывает в ней неприязненный страх.
– Больше не буду…
– Ты себя хорошо чувствуешь? – Между делом осведомляется Карина, возвращаясь к прихорашиванию как ни в чем ни бывало.
– Просто замечательно.
Она самодовольно хлопает зеркальцем, облизывается и, закутываясь в шарф, смотря на меня исподлобья, со всей серьезностью, как будто жонглируя философскими знаниями, как будто ожидая, будто я сдамся без боя, выдает: