– Твои рисунки мне нравятся даже больше, чем картины из Эрмитажа или Русского музея.
– Правда? – Она поддается ко мне ближе, почти что вплотную, потом неожиданно и беспричинно отдергивается пугливым зверьком в сторону, будто в попытке сохранить величественность и неприкосновенность.
– Правда. Я уже думаю о том, чтобы попросить нарисовать тебя на заказ…
– Один раз я так делала. Вернее, дядя увидел мою небольшую картину и купил ее за две тысячи. Ту самую, что я тебе показывала.
– Поле с фиолетовыми цветами?
– Да, именно ту.
Искусив легкую зависть, я омрачаюсь: мне и самому хочется украсить стены собственной квартиры такой картиной. И дело вовсе не в том, что она мне настолько понравилась, а в том, что написана она именно Кариной. Ведь полотно бы постоянно напоминало бы о девушке, от которой я на полном серьезе без ума…
– Но это была плохая картина. Она мне не нравилась, я видела в ней одни сплошные ошибки, я попросту не могла на нее смотреть… А работать за деньги, рисовать за плату… Унижение, но не вдохновение. За деньги картины получаются ненатуральными, как будто искусственными…
– Любой труд имеет свою цену…
– Я не берусь за заказы, – резко отрезает она с таким пренебрежением, словно я посмел посягнуть на святой монастырь, выстроенный ей самой же.
Ее мнение противоречит моим собственно выработанным понятиям: я привык считать, что любой труд обязан быть оплаченным, потому как только так исполнитель заинтересован проявлять свои умения, которые оттачивал годами под гнетом упреков преподавателей… Взять хоть тех же самых врачей, если откинуть чувства долга, клятву Гиппократа и прочее, что навязали выпускнику медицинского, с какой стати человек обязан волноваться за кого-то чужого и изнашивать себя двенадцати часовой работой? Платная медицина – лучший стимул для врача, другое дело, что общество не привыкло платить за лечение, потому как множеству поколений вбивалась в голову бесплатная форма медицины, благодаря чему она практически закрепилась в нашей генетике.
– Я не хотел тебя задеть. Я только хотел сказать…
– Ни слова больше. Давай уже выберем фильм. И пей чай, не просто ведь так я носилась с кружками.
С этими словами она подала мне чашку, потом схватилась за свою, чтобы показать на примере…
От Карины я ушел по ее же просьбе, чтобы не столкнуться с ее отцом. Суть всего этого цирка я вовсе не улавливал, впрочем, в тайне я был даже рад такому требованию, потому как второй раз за день перспектива оказаться подверженным еще одному знакомству отпугивала, но никак не приманивала.