– Я заплачу! Мне не жалко. Надо делать добрые дела…
– Добрые дела не делаются для злых людей. – вдруг поезд стал тормозить, а совсем недалеко показался фонарик станции.
– Он вам ничего не сделал, за что же вы с ним так?
– Он – наглец, а я люблю справедливость!
– Хорошо, то есть при вашей любви к «справедливости» вы не примете деньги за молодого человека?
– Нет, не приму.
– А вот это как раз несправедливость…
Поезд всё замедлялся и замедлялся, а Шведов всё также стоял возле двери в туалет, а прямо рядом с ним кондукторша, чьи глаза заблестели. Она проигнорировала деньги седого мужчины, молча стоя на проходе между тамбуром и основным пространством. Вот светоотражающие полосы на её оранжевом жителе засверкали – это отражался фонарный свет с платформы. Электричка ехала совсем медленно. Шведов же полностью поник. Его глубоко посаженные голубые глаза вовсе потеряли всякий огонёк, а дыхание становилось всё тяжелее и тяжелее. Вот поезд остановился, и двери раскрылись. Женщина торжественно объявила:
– Вы высаживаетесь с вагона! Так вам, безбилетникам, и надо! – она ехидно посмеялась, издавая пищание, а после этого вытолкнула Георгия из тамбура на платформу.
Он своим жалостным и поникшим взглядом пристально смотрел на кондукторшу.
– Ну ты и дура! – крикнул молодой человек, после чего двери захлопнулись, и поезд поехал далее.
Вместе со Шведовым на платформу вышел какой-то мужичок, который сразу же направился на выход с платформы.
«Любопытно, куда же он пойдёт? Кругом тьма тьмущая! Неужели рыбак ночной?» – задумался Георгий, грустно глядя вслед уходящему человеку. Через миг мужчина вовсе скрылся из виду, пропав где-то в темноте.
Шведов же сел на слегка прогнившую и старую скамейку под табличкой «48-й км». Он гневил кондукторшу, всячески ругал её внутри своей головы, но это не помогало успокоиться. Георгий молча глядел сквозь перелесок на обратной стороне путей – вдалеке виднелось множество огоньков – то были дома дачников. Где-то там, за перелеском и, судя по всему, огромным полем, расположена деревушка. Хотя это ничего не даёт Георгию – идти не к кому
В такое мгновение ты поистине чувствуешь значение слова одиночество. В такие секунды никого рядом нет, даже самого незнакомого, самого забытого Богом человека. Казалось бы, сейчас кто угодно может стать другом и хорошим собеседником, который сможет поддержать после случившегося, но…в радиусе пяти километров, пожалуй, нет ни одной души. Разве что тот мужичок, испарившийся в темноте. Паршивое чувство, которое невозможно описать, но рано или поздно чувствует каждый, постигло Шведова. Он положил рюкзак рядом с собой, достал оттуда охотничью колбасу и стал есть её. Без хлеба, не запивая взятой с собой газировкой. Просто так, без всего. Его глаза пусто и бессильно смотрели в одну точку, а рот поглощал колбасу.