На балкон вылетела пулей.
–Макс!!!–не крик, вопль раненной пантеры,–Макс!!!!! Ты где?!!
–Тут я, тут–донеслось из коридора,–Ты чего? И дверь не закрыла.
Как уж я рядом оказалась?! Трясу его бедного.
–Слава богу, живой!!!
–Что ты! Что ты!–несчастный растерялся, чего делать не знает,–Да нормально все, не волнуйся….
А я реветь.
Князев и вовсе оторопел. Замер, не шелохнется, а потом вдруг,–Эта неделя была самой трудной в моей жизни,–вдох, словно воздухом запасался,–и самой счастливой,–малость помолчал, и радостно так, – Знаешь, Маш, если бы ее не было, то надо было бы ее придумать.
Слезы мои разом высохли.
–Почему?
–Не знаю почему.
А глазюки его васильковые так и искрятся, как темнота в ужастиках. Знаешь, что опасно, а заглянуть хочется.
–Нет, ты скажи почему?–и давай его щекотать.
Князев щекотки, как огня, боится. Согнулся в три погибели, хохочет, отбивается, а меня черти разбирают, все сильней и сильней.
–Говори немедленно!
–Ой! Ой! Не могу больше! Спасите!!!
–Сейчас я из тебя всю душу вытрясу!
Размечталась! Натыкаюсь на какую–то фигню и с грохотом на пол, а Князев за мной.
Бедный Макс! Мало того, что он чуть не умер от щекотки, он еще получил коленом в живот.
–Все. Я труп. Щас письмо напишу и сдохну окончательно.
–Какое еще письмо?
–Предсмертное. «В моей смерти прошу винить Машку–злодейку и судьбу–индейку». Письмо найдут, тебя арестуют, осудят лет на пятнадцать, и все эти годы каждое утро ты будешь начинать с проклятья в мой адрес. А я там,–и пальцем в потолок, –буду испытывать чувство глубокого удовлетворения.
–Ах ты, гад!–ору я дурным голосом и усаживаюсь верхом ему на ноги,–Танец живота видел?
–Не–е–е–е…
–Сейчас увидишь!–мерзко улыбаюсь, после чего принимаюсь тыкать пальцами в Князевский пресс. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее как будто на пианино играю.
Что тут началось! Макс булькал, хрюкал, тело его извивалось в конвульсиях, несколько раз, собрав силы, он пытался меня сбросить, но все напрасно.
–Это тебе кара за чувство удовлетворения…. Извращенец поганый…
–Все, все! Согласен! Только прекрати!!!
–Признаешь, что садист?
–Полностью. Но прошу учесть смягчающие обстоятельство, по–другому ты обо мне и не вспомнишь.
–А семьсот баксов? Ты, думаешь, у меня бабла немеряно?
–Ну, если…. Только от этого еще хуже.
Ой–ей–ей! Чувствую, дальше разговор продолжать нельзя.
–Маш, я……
Сейчас он чего–нибудь ляпнет…..
Спас меня телефонный звонок.
–Д–а–а–рагая, Ырыну па–а–зави!
В тот момент я была согласна на что угодно. Минут десять выясняла у мужика, как и что, словно он не номер перепутал, в тайге заблудился.