– Вадим, ну собаку-то зачем? Начнет выть или лаять.
– Спокойно, мужики. Это не просто собака, это – Пальма. Проблем не будет. Не переживайте. – Вадим снял с вешалки видавший виды матросский бушлат, стряхнул его за борт и бросил в трюм на швартовные концы. – Ложись Пальма сюда, ложись.
И катер тронулся в море. В это день мы неплохо отловились. Каждый участник нашего коллектива сумел поймать по несколько заветных селедок. Это не был рекордный улов, но все были довольны. Перед возвращением на свою стоянку, мы, как и утром, зашли на 193 причал, высадили собаку Пальму, дядю Колю и молодого парня. Дядя Коля, уже уходя, обернулся и сказал:
– Спасибо всем за компанию. И еще. Время еще не позднее. Вы бы, ребята, не торопились на базу. Встаньте тут метрах на семи. Голубой окунь зашел.
И действительно, бросив якорь метрах в пятнадцати от причала и переоснастивши снасти, мы за час надергали килограмма по три отменного окуня. В общем, рыбалка удалась как никогда…
Прошло какое-то время. Следующий мой выход в море случился месяцев через пять. Расположившись на своем постоянном месте, на корме по правому борту, я занялся удочкой. Капитан с кем-то переговаривался то по рации, то по телефону. Я, понятное дело, «грел уши» прикидывая, на что можно рассчитывать в этом выходе. Во время капитанских переговоров я несколько раз услышал, как он обращался к кому-то по имени «дядя Коля». В этот раз выход был неудачный. Мы долго и безуспешно гонялись за рыбой. То на Каче, то вдруг в совершенно другой стороне, на мысе Херсонес у кого-то бешено клевало, и в итоге, после череды бесконечных метаний по морю, к середине дня мы оказались достаточно далеко от места стоянки. Согласовав с уставшими рыболовами наше возвращение, капитан взял курс на Стрелецкую бухту. Идти нужно было минут сорок. Быстро свернувшись, я заглянул в рубку:
– Ну, что сегодня пролетели?– виновато спросил Вадим.
– Бывает. Не переживай. Ты в разговорах дядю Колю упоминал. Это не тот с которым мы на селедку ходили?
– Да, он, – улыбнулся Вадим. – Хороший дядька. Я его бесплатно катаю, а он мне иногда подвески свои дает на пробу.
– А что с ним за парочка странная. Собака явно не его и льнет больше к молодому.
– Да, это Пашина собака. Ой, там такая история! Если хочешь, расскажу? Идти еще долго.
– Давай. С удовольствием.
…
Дело было в девяностые. Как раз тогда, когда образовывался один из наших рынков. Оказывается рынок – это не просто случайное собрание торговых павильонов, там еще и организация определенная присутствует со своими правами и обязанностями. Куда же без них. Одним из обязательных условий является то, что городские власти выделяют землю предприимчивым гражданам, а те, в свою очередь, должны обеспечить несколько рабочих мест для нужд города. Так было и на нашем рынке. Вскоре после того как расставили торговые павильоны, прямо впритык к скобяному ряду завезли и установили маленький ларечек. Через некоторое время, в сопровождении представителя администрации, туда пришел совсем молоденький паренек. При нем, в ларек, занесли стол, стул, какое-то простейшее оборудование, а на крышу установили вывеску «Ремонт обуви». Парня звали Павел. Он был сиротой. После окончания школы-интерната его направили получать рабочую специальность. Я думаю никому не нужно объяснять, что для сироты выбор был не сильно велик. Так, через два года, Паша стал сапожником и был определен на наш рынок, закрыв тем самым социальную направленность данного объекта городской инфраструктуры.