Она дождалась, когда все выйдут из комнаты, пересела в кресло и взяла меня за руку.
– Это, конечно, не первый раз, когда он кричал на меня, но этого давно уже не было, и еще с лицом таким, аж не по себе стало, – растерянно сказала я, боясь посмотреть подруге в глаза. – Почему он так себя ведет? Это моя работа, а он мне мешает. Я же не мешаю ему в его чертовом деле!
– Вась, он переживает за тебя, как и я. Только вот я верю и знаю, что ты сможешь справиться со всем, а он смотрит на тебя иначе. Матвей старше, мудрее, сильнее и он видит нас маленькими неопытными детьми, которые суют пальцы в розетку, и он считает, что его долг это – предотвратить все опасное безумие. Он переживает за нас, как взрослый, а не как наш друг.
– Алина, мы уже не дети. У меня есть хренов опыт, который, по сравнению с его, разве что дырочка от нолика, – протянула я, тяжко вздыхая. Начали за здравие, закончили за упокой, ох и трудный сейчас будет разговор. – Я должна идти и поговорить с ним?
– Должна. И слова ты должна подобрать сама. Я в этом случае не помощник тебе, но совет маленький напоследок дам: заставь Матвея поверить в себя, или возьми на слабо. Что-то из двух вариантов точно сработает, – Алина ободряюще улыбнулась, и встав с кресла, замерла передо мной, помогая мне подняться. – Я развлеку гостей, и надеюсь, вы к нам вернетесь. Нам надо многое обсудить. Удачи тебе.
Похлопав меня по плечу, она, натянув вежливую улыбку, вышла из гостиной, оставляя меня в гордом одиночестве и тишине.
Выйдя в коридор, я вышла на улицу и обойдя дома, спустилась к пляжу, думая, что найду его где-нибудь у воды и я была права. Я настолько хорошо его знаю, что могу найти Матвея, где угодно даже, когда он решил от меня спрятаться.
Сперанский сидел на камне, где недавно сидели мы с Арнестом.
– Матвей, – тихо позвала я, подойдя к нему со спины. Он не шелохнулся: ни тогда, когда я его позвала, ни тогда, когда я села рядом. Матвей никак не показал, что заметил или, что слушает меня.
В голове вертелись слова Алины о том, что я должна заставить его поверить в себя, но как заставить кого-то поверить в себя, если я сама в себе сомневаюсь? Мне самой нужна уверенность, как я могу просить его о вере в себя?
Это будет сложно, но я должна заставить его поверить в меня, несмотря на то, что я сама себе не верю.
– Второй курс, первый семестр, где был наш преподаватель истории? – он ничего не ответил, лишь сжал кулаки. – Наш историк бил в Перу. Что он делал там? Выступал в роли эксперта-проводника на раскопках. Это было жутко опасно, потому что ты ничего не знал. – Перу еще не до конца изученная территория. – Ни какие там ловушки, не знал какие заклинания оставлены на пути. Ты ничего из этого не знал, и рискуя собой, шел впереди всей делегации. Еще, когда ты вел переговоры с организаторами, мы много обсуждали это с тобой. Ты хотел поехать, но сомневался и советовался со мной, спрашивал, что я думаю об этом и прочее. Я понимала, что это безумно опасно, но я не препятствовала тебе, потому что верила. До последнего надеялась, что организаторы раскопок не смогут с тобой договориться и все отменится, но все равно не говорила о том, что нет, Матвей, ты не должен ехать, это опасно и ты можешь вообще не вернуться. Знаешь, что я пережила пока тебя не было? Я чуть не поседела из-за переживаний, – хорошо помню, как боялась в своих волосах увидеть хоть намек на седину. Алина это видела и смеялась, не понимая моих переживаний, а потом в шутку предложила просто стать светлее. Ну, тогда я и стала блондинкой. – Каждый день, ровно в семь вечера, я сидела с телефоном в руках и ждала твоего звонка, и только потом, после разговора с тобой, я могла выдохнуть, но ненадолго. Жизнь непредсказуема, и, если ты позвонил мне в семь, это не значит, что в девять с тобой ничего не случится. Я жила от звонка до звонка. Утром, днем и вечером я мониторила новостные порталы Перу, боясь найти там статьи о погибших археологах. Видишь мои волосы? Я решила стать блондинкой после твоей поездки, на полном серьезе думала, что поседею с твоими разъездами. – Матвей обернулся, удивленно смотря на меня, не понимая, что я шучу. Он удивился моему новому цвету, когда вернулся в Питер. Я сказала, что просто решила сменить имидж, а он сказал, что это хорошее решение, потому что мне очень идет. Матвей долго рассматривал меня и говорил, что ему нравится. В его глазах я стала похоже на нечто неземное. – Я тебе никогда об этом не говорила думая, что ты все сам понимаешь, но как видишь, я снова ошиблась. Что я все время просила?