Вчера, когда мы с Тимом вернулись обратно к Арнесту, то нашли его в очень веселом состоянии. Пока нас не было, Матвей уже напоил Райта.
Я с сумками поднялась на второй этаж, чтобы не выслушивать пьяные бредни Матвея, и заглядывала во все комнаты подряд, пока не нашла подругу. На входе в комнату, споткнулась о длинную ручку сумки, громко падая на пол. Я надеялась, что Алина не проснется, но оказалось, что она вообще не спала.
Рыжая лежала в кровати и смотрела в окно, сначала я подумала предложить ей выпить, но вместо этого просто легла рядом и крепко ее обняла, поглаживая чуть влажные волосы. Я лежала с ней пока она не уснула.
Прикрыв спящую красавицу пледом, я спустилась вниз, чтобы поговорить с Матвеем.
Если я у Алины не узнаю, что именно произошло между ними, то поговорю с ним. Тем более, когда он нетрезв, у него расплетается язык. Я много нового о себе узнала от друга именно в таком состоянии, а на утро он ничего не помнил. Точнее, не мог припомнить, что именно мне говорил, и потому не поверил ни одному моему слову.
– Матвей, – я выглянула из-за двери, постучав перед входом, чтобы привлечь внимание, – можно тебя на минуточку?
Сперанский ответил что-то невразумительное, активно размахивая руками, кивая головой. Я так поняла, что он меня услышал, и таким не очень понятным способом, попросил подождать в коридоре.
Предупредив, что жду его, я вышла в коридор, но дверь за собой не закрыла. Да и уходить далеко я не стала, ибо пьяный Матвей очень забывчив и невнимателен. Он мог попросту обо мне забыть, как только я скрылась из виду. Что, собственно, и произошло, потому что разговор он не прервал, и даже спустя пять минут моего ожидания не появился.
И, когда я собралась идти напоминать о себе, то случайно услышала их пьяный разговор на трех языках.
– Она лучшее, – невнятно бормотал он, – что со мной случилось.
– И что с тобой случилось? – под стать моему товарищу ответил сидящий где-то рядышком Тимур, таким же не особо внятным бормотанием.
– Ничего лучше этого… – снова несвязно пробормотал Матвей.
– И что это? – нетерпеливо спросил Тимур, явно раздраженный паузами.
– Это любовь, Тимка, это любовь, – я была готова биться головой о стену, потому что даже если он не назвал имени, я кажется знаю, о ком говорит Матвей. – Я люблю эту рыженькую стервочку.
На ватных ногах я поднялась на второй этаж, закрылась в ванной и долго умывалась холодной водой, избегая взгляда в зеркало на свое унылое серое отражение, а в голове все крутились его последние слова. Я вспоминала все их перепалки, все их встречи, все реакции.