И вот мы уже заходим в шикарный дом Сары, поднявшись на вверх, сидела все та же компания, что и в прошлый раз, мне стало даже немного жаль этих людей, это мнимое понимание мира и себя в нем, навязанная обществом потребления жизнь, постоянные одни и те же разговоры, обсуждения, хотя сами не способные на великие свершения, люди, которые застряли в одном коконе и не способные увидеть другую картину мира.
– Всем доброй вечер, – со мной поздоровались в ответ.
– Я смотрю Макар, ты сегодня более живой, чем в тот раз, произнес глава семейства.
– Я сегодня другой, чем в тот раз.
– Ну так вот, продолжил беседу декан, – если народ собрать в одном месте и заставить делать вещи, чем более сумасшедшие, тем более рьяно они будут это делать, история сама нам показывает множество примеров.
– Совершенно верно, -поддержал в этой беседе преподаватель литературы.
– Ну-с это же понятно, что толпой намного легче управлять, это же без культурного стада, так зачем им вообще права, как жили они всю жизнь в хлеву, так и будут жить, участь у них такая, – добавил отец Сары.
– Да что вы говорите, а какая Ваша тут у всех участь, гордиться мнимыми достижениями, вот что Вы сделали грандиозного, я даже не знаю Вашего имени, да мне оно не интересно, -и в этот момент показал на преподавателя литературы.
– Я Павел Ильич, и что я сделал Вас совершенно не должно касаться молодой человек, -на меня смотрели все, начиная этим Петром Ильичем, заканчивая сестрой Сары. Какое-то недоумение было в глазах этих людей.
– Так вот Вам нечего ответить, Вы кончено более успешный, чем я, но только и мое время придет, а вы как были узколобы, так и останетесь таким.
– Макар, пожалуйста, не надо,– вскрикнула совершенно испуганная Сара, мне так жалко было ее, она так меня сейчас любила, так переживала, в этом доме никто никогда не перечил ее отцу и его друзьям.
– Я и есть народ, рваный, грязный, голодный, никак Вы, я и есть толпа серая и безнравственная, так объясните мне, чем Вы лучше, тем, что у Вас сейчас есть деньги, но завтра их может не быть или вчера их не было. Тем, что у Вас есть определенные знания, да я тут не увидел ни у одного феноменальных знаний, Вы все прогнозируемые, одни и те же разговоры, а для чего вообще живешь ты, декан? Что после себя оставишь, будет ли о тебе толпа говорить, как говорят о Достоевском?
– Ты нарываешься на грубость, Макар, – сквозь зубы сказал Григорий Исаевич.
– А то, что, Вы меня начнете здесь обсуждать, ну давайте, я слушаю. Что кишка тонка, да кто Вы вообще, садитесь тут и смеетесь над моим народом, Вы ведете себя по свински и нагло, но стоит вам попасть на человека выше Вас по статусу или должности, так становитесь жалкими и трусливыми, вот за это я и презираю таких как Вы. Яна,– обратился я к ней,– вот ты такая вся талантливая, играешь хорошо, рассуждаешь о музыке, говоришь как ее любишь ,но только ты и понятия не имеешь ,что хотел нам сказать композитор, ты совершенно не разбираешься в ней, хотя настолько живешь в гордыне, что смеешь рассуждать о том, в чем вообще не смыслишь, ты говоришь вещи настолько поверхностно, но как можно поверхности говорить о Бахе или Бетховена, это же целый полет мысли, от рая до ада, там и жизнь и смерть, и надежда и отчаяние , когда слушаешь их композиции сердце сжимается в маленький комочек, от того, как больно бывает порой.