– Ба! Порой сам себе я мостак..-
Дядя с племяшом, упоенно шли.
Дом был не близок, и они успели поговорить про «мечты».
– Дядь. Вот у меня в детстве, была мечта
Что буду великим полководцем я!
Но внедрился в «историю»…. Да, ну
Думаю, еще помру…
– А у меня мечта была, что б поэтом я был!
Но так, ничего и не сочинил.
– А у меня мечта была, всегда при деньгах!
Без них, нищенство и крах!-
Ворвался Земельных и мимо прошел.
– Умный! Вроде как мол.-
Посмеялись, дядя и племянник.
Вдали воздался собачий лик.
Двое в дом они зашли.
И в полночь голоса утихли.
И свет затем погас в окне.
Спят господа, спят во тьме.
С утра по раньше, что есть мочи
Петух кукарекнул, потом короче.
Пастатов глаза свои открыл.
– Петухи – он провыл.
Дядю тоже, застал врасплох,
– Да чтоб, у петуха язык отсох!-
И ведь знал: что рано вставать,
Надо было пораньше, лечь спать.
В комнату донесся запах супа,
Няня ходила по кухне, смотря тупо.
По утрам она всегда не хотела:
Ни говорила, не пила, не ела…
Пастатов одевшись, дядю встретил
Взор его, глубоко метил.
Дядюшка не ел, все на племяша глядел,
Сам еще не проснулся, от сонности бел.
– Что, племяш? То же не выспался ты?
– Это нам на всю жизнь уроки!
Если рано ехать, – зевнув,
– Надо рано ложиться – на горячий чай подув.
Беседа все не развивалась за едой:
Пастатов вздыхал, дядя ныл: – «О-еей!».
Разговаривали так, будто и не расстаются.
Одевшись, далее обуться.
Вышли на холодную улицу, во двор.
Коровин, с утра пораньше, хлопал ковер.
– Ариведерчи! Ариведерчи!– кричал он.
– Да, да – сквозь дядюшкин стон.
Повозка уже была наготове.
Воздух стал холодней, суровей.
– Ну, племяш! Дядьку своего не забывай!
Сколько лет не виделись! А тут снова: «Получай!»
– И ты дядюшка, не забывай, мне писать. –
Обнялись. Стали друг друга целовать.
«– Не уезжай! Не уезжай!» – лезли мысли у дяди,
Затем: «– Есть ли смысл? Да, ладно…».
– Ну, племяш. Раз, ты решил!
Значит, ты не погрешил!
Ну, давай! С богом! Мой родной!
– Пока, дядюшка! Вскоре письмо и «Приветик мой!»-
Пастатов взобрался на коня, слегка в опаску,
И дорога почудилась как сказка.
И воздух стал свежей, не как раньше.
И ветров нет и как то слаще…
– И дорожка в пути ведет!
И ямщик свою песню поет:
«– Эй, гражданин! Ну, же! Что ты!?
Дай на булку хлеба и водку!» -
Пел Коровин, звук отдалялся все дальше и дальше.
Пастатов вспоминал, что было раньше…
Подумал, что новая жизнь впереди!
Отдаляли его от селенья, все дальше, кони вели.
Пастатов повернулся назад
И стал довольно- таки рад:
Дядюшка махал рукой,
А нянюшка позади, дрожала «ходьбой».
Коровина уже было, не услыхать,
Зато можно было увидать: