- О, чего же еще может желать мое утомленное сердце! - граф поцеловал руку мадам, - Вы так добры ко мне.
- Полно вам, граф, - мадам де Кутюре решительно взмахнула веером, раздавайте карты!
- С превеликим удовольствием, - граф принялся бережно тасовать новую колоду, - Каковы будут ваши ставки, мадам?
- Ставки? - мадам де Кутюре задумалась, - Вот моя первая ставка...
...- Доктор, скажите, что с ним? - мальчик лет семи лежал на операционном столе. Над ним склонились врачи, пытаясь остановить кровь. Молодая мама сидела рядом и со слезами на глазах снова и снова вспоминала желтое такси, которое толкнуло ее сына, заставив его пролететь по воздуху, удариться о дерево и упасть, подобно сломанной игрушке. Она вспоминала, как сбежались люди. Она пыталась вспомнить номер быстро уехавшей машины. Она вспоминала, как ее сын лежал и не шевелился, как будто кукла.
- Доктор, он будет жить?
- Пока неизвесно...
Усталый врач дрожащей рукой вытер лоб и вошел в операционную, откуда доносились лишь неясные крики и шум. Молодая девушка не могла скрыть свои слезы, напряженно пытаясь услышать и понять, что происходит с ее сыном там, за плотно закрытой дверью...
...- Устраивает ли вас ставка, лорд Брекенгем?
- Вполне, мадам. Кстати, вам говорили, что вы сегодня очаровательна?..
...Шум в палате усилился, и вдруг резко стих. Девушка сжала руки в кулаки.
- Все будет хорошо, - шептала она, застыв в ожидании.
Наконец дверь открылась. Она увидела врачей, что медленно один за другим выходили из палаты, и громко закричала:
- Нет!..
...- Валет, мадам, - лорд улыбнулся, - Я выиграл.
- Однако! - засмеялась мадам, собрав карты, - Теперь ваша ставка, лорд Брекенгем.
- Ну что же, мадам, я готов рискнуть...
...Последний весенний день подходил к концу. Солнце медленно опускалось за горизонт, убегая от серой усталости огромного города. Он стоял около их любимого дерева в парке и нетерпеливо посматривал на часы, сжимая в руке полузакрытый букет. Время тянулось непривычно медленно.
Осминцев замер в кустах неподалеку, разглядывая стоящего перед ним парня. "Ты мой, ты в моей власти", - думал он, целясь из охотничьей двустволки. Было жарко. Липкий холодный пот укрыл его и без того красный лоб, медленно стекая по щекам.
"Если я даю право жить, значит я - бог?" - промелькнула очередная мысль. Осминцев наклонил голову. Парень в очередной раз взглянул на часы. Осминцева это бесило. Он вдруг вспомнил, как в детстве так же посматривал на часы, с испугом ожидая, когда прийдет отец.
Парень опустил руку с часами и развернулся.