— Понял. Как у меня будет что-то интересное, я перезвоню. Оясуминасай, — пожелав спокойной ночи, вылезаю из машины и топаю обратно к станции. Надо перекусить и можно личные вопросы решать. Заодно подумать, как именно я буду давить пятерых телохранителей китайца, которые все время болтаются рядом с ним на яхте. Будь пистолет с глушителем — вопрос решился бы куда-как проще. Но наплодить в Токио покойников из огнестрела — это запустить местных злющих шершней в штаны руководству полиции. Землю будут грызть, а найдут. Поэтому придется извращаться, согласно местных традиций.
* * *
Поднявшись на верхний этаж парковки «Птицы», устраиваюсь с максимальным комфортом. В руках коробка с горячей лапшой, разглядываю заходящее солнце и пытаюсь оценить, сколько с крыши до машин внизу. Шесть этажей тут? Или, считая нижний, семь? В любом случае, лететь далеко и неприятно.
В кармане тренькнул телефон — сработал будильник. Только я хотел попенять другой стороне за отсутствие пунктуальности, как потянулась цепочка микроавтобусов. Два, три, четыре… Да, четыре штуки. Выстроились чуть в стороне от меня, распахнули двери. Наружу полезли бритоголовые ребята в разномастных майках, куртках, спортивных костюмах. Но в руках каждый, что характерно, держал что-нибудь неприятное. Кто железный прут. Кто биту. Кто-то умудрился даже меч в потертых ножнах притащить.
Дебилы, простите меня за столь низкую оценку уровня современной молодежи. Что еще сказать.
Последними на сцену выбрался Иошиэки Ота. Судя по роже воздыхателя первой красавицы класса, он явно настроился отправить меня в полет еще раз. Рядом с ним второй квадратный персонаж, очень похожий на Иошиэки. Похоже — кто-то из родни. Как я и говорил — зассал наш качок один на один встретиться. Ну и сам себе злобный Буратино. Так бы огреб в одно рыло, без публичного унижения. А теперь вон сколько свидетелей. С битами, палками и прочим режущим мусором.
Поесть толком не дадут, уроды.
Дожевывая лапшу, разглядываю сгрудившихся напротив обалдуев. Вид у меня — абсолютно не угрожающий. Я даже повязку с правой руки не снял, так и щеголяю бинтами.
— Что ты там вякнул в школе, коно яро [сволочь охреневшая]? — начинает Иошиэки. Решил взять быка за рога. Это он зря. С такой силовой поддержкой ты либо спокойный, как обожравшийся удав. Либо истеричный, как на всю голову отмороженная мартышка. Для мартышки расклады обычно очень нехорошие. Бежать впереди паровоза и пытаться закидать словами оппонента — глупо. Ты лишь показываешь свой страх, неуверенность и транслируешь это все остальным подельникам. Вожак должен быть альфой, а не побитой собакой с перепуганной мордой.