— Ох! Прошу прощения! Мечты-мечты! — улыбнулась та, быстро придя в себя. — Так вот Захар Александрович, как я и говорила ранее, вдовствующие представительницы империи знают много, а кто ищет, тот всегда найдет. И теперь я хочу вам представить Разумовскую Софию Сергеевну. Опальную дворянку. Род Разумовских находиться под забвением лет восемьдесят почитай. А еще, ваше преблагородие, — и тут улыбка жизнючки стала шире некуда. — Она ваша мать.
— Хватит, Юля, я… я не достойна называться матерью, — еле слышно прошептала та. — Я трусиха и… предательница.
Ох, Бездна, не будь я в паршивом настроении, то встал бы и похлопал. История вышла занимательной, но… правдивой. Острожская не солгала. Только сути дела это не меняет.
— Всё это очень интересно, Юлия Романовна, — с ленцой проговорил я, внимательно наблюдая за ними. — Но неужели вы думали, что приведя эту женщину сюда что-то измениться? Разве я похож на того, кто ищет родственные связи? Случай на дуэли с Андреем Осокиным должен был поставить точку в происходящем. Я сирота. Сиротой и останусь.
Стоило мне договорить, как руки Разумовской резко задрожали, пальцы стиснулись, а сама та невольно прикусила губы и опустила свой взгляд в пол.
— Говорила же тебе… что так и будет, — хрипло произнесла София, а после, кое-как поднявшись на ноги, низко мне поклонилась. — Прошу прощения у вашего сиятельства, что отняли время… мы… мы немедленно уйдем. Простите нас, мы не хотели вас оскорбить.
— Сядь на место, София, — чуть повысив тон, заявила Острожская, дёрнув спутницу за руку, и следом перевела взгляд на меня. — Я еще не договорила. Разве вам не хочется узнать, почему вас бросили, и где ваша мать была всё это время?
— Если честно, то не очень, но как понимаю, вы хотите меня просветить? — усмехнулся я. — Но сперва ответьте на один вопрос. Для чего всё это? И зачем это лично вам?
— Я весьма любознательна, граф, и всегда добиваюсь ответов на свои вопросы, — расплылась в улыбке магиня, дав не менее расплывчатый ответ.
— Для чего это ей? — указал я пальцем на Разумовскую.
— Думаю, вы осознаете, что София не желала приезжать, ведь ей стыдно, а еще… — и та скосила взгляд на свою спутницу.
— Я… я хотела попросить у тебя прощения… за всё, что с тобой случилось… — гулко сглатывая, призналась женщина.
Надо же. Не врёт. Ох, Бездна, ну что за мыльная опера?.. Стоп! Это же можно использовать. Её появление мне только на руку! Если она будет моей якобы матерью, то это может развеять сомнения Романовой по поводу моего происхождения. Отец это отец, а вот мать совсем другое дело. В этом что-то есть. Только зуб даю, что Острожская действует в своих интересах.