Мой отвратительный заносчивый шеф снизошел до письма? Это что-то новенькое. Развернула сложенный вдвое лист бумаги, поморщилась, не ожидая ничего хорошего:
«Карта на продукты, Федор все объяснит и покажет, с отделом кадров я все уладил, ваша премия и еще немного на новую сумку. Будут вопросы, лучше пишите, звонки могут быть дорогими. И да, у Софии аллергия на цитрусовые».
Однако.
Как у него все просто.
Ну, впрочем, ничего нового я не ожидала, Михаил Дмитриевич все разъяснил мне утром, когда Стивен получил мою сумку доедать после прогулки, а девочка ела кашу.
– Цветкова, я вполне серьезно, без шуток и приколов, это вообще не в моем стиле. Вы станете няней для Софии?
– Я примерно представляю, что в вашем стиле.
– А вот хамить не надо.
– Я еще не начинала, – и откуда во мне взялась эта дерзость?
– И не стоит. Итак, Маргарита, как вас по отчеству?
– Ой, да не пугайте меня, не стоит мне привыкать к отчеству, молодая я еще.
– Как скажете. Так вот, я предлагаю вам сделку: вы сидите с моей чудной дочерью и милым псом, – Вишневский указал на довольную и пакостную морду пса, что теперь терзала ремешок от сумки. Я стерла скупую слезу и проводила ее в последний путь. – Получаете приличный гонорар, проводите время в чудесном месте на берегу реки, загораете и лопаете фрукты за мой счет.
– А после?
– Что после?
– Я не буду вашей секретаршей, у Дороховой это получается лучше.
– Это шантаж? А вы, Маргарита, не такая простая, как кажется. Блондинки все хитрые?
– При чем тут все блондинки?
– Проехали. Так что вы хотите?
– Двенадцатый этаж.
– Ого, у вас есть амбиции, мне нравится.
Вишневский тогда сощурил глаза, поправил челку, упавшую на лоб, оперся о дверной косяк. В простой черной футболке, облегающей широкие плечи, и джинсах он выглядел иначе, даже засмотрелась, но что там у него за татуировка, так разглядеть и не смогла. А вот что у него серые глаза, густые ресницы – это я запомнила, но этого делать категорически нельзя было. Мне вообще сейчас не стоит думать о мужчинах.
Мой ответ, что я хочу, был ходом ва-банк, мама говорит, надо быть хитрой, самое время для этого. Сказала, а сама думала, сейчас пошлет меня, но только улыбнулся, у меня сердце дрогнуло, так явно это почувствовала.
Ну, нет, только не хватало в него влюбиться. Он даже не в моем вкусе.
– Я подумаю.
– Всего лишь подумаю?
– Да, подумаю, как это провернуть. Так что, согласны?
Если бы он сказал «нет» и назвал меня «чокнутой», я бы согласилась, потому что не могу бросить этого ребенка, а вот что будет после двух недель, не знаю.
– Да, но это не ради вас, а ради Софии.