– Папа, что это?
Вишневский держал двумя пальцам кусок красных кружев, Егор начал громко смеяться, а я от удивления не могла сказать и слова.
Трусы? Это были красные кружевные женские стринги, явно на размер меньше, чем ношу я. Но к счастью, в моем гардеробе никогда не было такой модели белья.
– Ну, Софи, папа нашел то, что какая-то Золушка забыла, убегая, а вот теперь пусть ищет владелицу, а там уже и свадьба, чем черт не шутит.
Стало мерзко и противно, вчера на этом самом диване у нас был великолепный секс, а оказывается, меня на нем не одну ублажали. Ой, да чего я ожидала? Бабник и есть бабник.
Вишневский
– Пойдем, Софи, погуляем по поселку. Ты мне покажешь достопримечательности, возьмем с собой Стивена в качестве охранника, здесь становится уже неинтересно.
Провожаю Маргариту с дочкой взглядом, они поднимаются на второй этаж. Вот же зараза какая, специально так делает, так и хочет уколоть меня. Ну, погоди, Маргаритка, я еще доберусь до тебя ночью и буду наказывать.
– Да, Миха, дела у тебя, я смотрю, серьезные. А с виду такая милая девушка, но стержень есть, чувствуется, будет держать в ежовых рукавицах, – сосед еще подкалывает, смешно ему. Давно не плавал в холодном бассейне?
– Егор, ты чего еще хотел? Мы вроде поговорили.
Начинаю уставать от его присутствия, но сейчас, как ни странно, прокурорский сын не вызывает раздражения, и во мне нет уже той необъяснимой агрессии и злости.
– Так я все вот про Кристинку, ты извини, что так вышло. Ну, вроде как вы были вместе, а я взял просто и увел ее.
Кто хотел уйти, тот ушел, именно так уходят ненужные в жизни люди.
– Нет, мы не были вместе. Ну, точнее, были, но ты сам знаешь, как бы ничего личного и серьёзного, абсолютно ничего. Кристина хорошая, добрая девочка, глупенькая, конечно, но тут уже кому как.
– И это, Миха, ты не держи зла за то, что было в прошлом, у нас ведь на самом деле ничего не было тогда с Алисой.
– Стоп, стоп, стоп. Не надо, ничего не объясняй, Егор, извини за вчерашнее, за удар, за холодный бассейн. Не знаю, что нашло, как-то накипело, да и навалилось все разом.
Не знаю, зачем оправдываюсь перед ним, но на самом деле почему-то на душе стало легче. И я уже не держу зла, уже не оглядываюсь на прошлое, это словно рана, которая была давным-давно, долго кровоточила. Потом кровь запеклась коркой, и каждый раз я задевал ее, причиняя себе боль. А сейчас она как-то отпала сама, и мне уже абсолютно безразлично, что там было раньше.
Главное сейчас – те эмоции, которые во мне после ночи с Маргаритой, ее неприкрытая ревность, обида в глазах, колкие словечки. Это все говорит о том, что она живая, настоящая. Она ведет себя согласно своим эмоциям, но все равно пытается их скрыть. Забавная такая, но мне безумно нравится в ней это.